Чтобы повидать маму?
– Да.
– Ты знал, что он мой отец?
Лайем понял, что она хочет узнать. Джейси не могла поверить в то, что все эти долгие годы он обманывал ее, и, как бы ему ни хотелось защитить Майк, солгать дочери Лайем не мог.
– Я знал то же, что и ты. Майк говорила мне, что слишком рано вышла замуж за человека, который признавал в жизни только развлечения и веселье. Я не предполагал, что это был Джулиан. Я узнал правду случайно, когда искал для тебя бальное платье.
– По тому, что мама рассказывала об отце, я решила, что это был какой-то оболтус и недотепа, с которым она познакомилась в колледже. Когда я была совсем маленькой, я часто спрашивала о нем, а мама всегда плакала в ответ. Тогда я перестала спрашивать. Боже… Джулиан Троу.
Лайем старался не обращать внимания на загадочную усмешку, коснувшуюся ее губ. Какой ребенок в ее возрасте не будет заинтригован тем, что его настоящий отец – знаменитый киноактер! Разумеется, это не означает, что она отвернется от того человека, которого привыкла считать отцом, который вырастил ее и воспитал, который поддерживал ее в трудностях и радовался ее успехам. Так успокаивал себя Лайем. Между тем тишина в салоне стала гнетущей.
– Интересно, а когда она собиралась рассказать мне правду? Когда люди высадятся на Марсе?
Лайем не ожидал, что недоумение и растерянность так быстро уступят место гневу в сердце Джейси. Он хотел бы смягчить его, но не мог найти никакого оправдания поступку Майк. Теперь они все будут расплачиваться за долгие годы ее вранья, за тайну, которая хранилась в шелковой наволочке.
– Я не знаю, – честно признался он.
– Значит, поэтому он пришел в школу на бал и танцевал со мной. – Слезы навернулись ей на глаза. Она держалась из последних сил, стараясь не расплакаться. – И ничего не сказал мне. Откуда он узнал о том, что случилось с мамой?
– Я позвонил ему, когда обнаружил, что мама реагирует на его имя. Я подумал, что если он поговорит с ней, она проснется. И оказался прав. Вчера она пришла в себя.
– Ее разбудил Джулиан?! Несмотря на то что мы с тобой столько часов провели рядом с ней?
Лайем болезненно поморщился. Еще недавно он уверял детей, что маму разбудит любовь, а теперь оказался в ловушке собственного заблуждения.
– Ну…
– Господи, а что, если… – Джейси не могла дольше сдерживать слезы. Она протянула руки к Лайему, прижалась к его груди, как ребенок, и безутешно разрыдалась. Ее горячие слезы промочили его рубашку. Когда она наконец успокоилась и отстранилась, Лайему показалось, что слезы стерли с ее души последние следы детства, и перед ним вдруг предстала взрослая женщина.
– Я ненавижу ее, папа. – Это признание вызвало у нее новый поток слез.
– Нет, дорогая. – Он ласково коснулся ее щеки. – Ты обижена и раздосадована, вот и все. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Но ты не можешь ненавидеть Маму. Она любит тебя…
– А как же ты? Тебе ведь она тоже лгала все эти годы.
– Иногда люди лгут, чтобы защитить тех, кого любят, – вздохнул Лайем. – Может быть, она думала, что мы не сможем перенести правду.
Джейси фыркнула и вытерла нос ладонью. Ее глаза блестели от слез, губы дрожали, когда она заговорила:
– Он не хотел меня знать, да? Поэтому ни разу не написал и не позвонил?
Лайем с трудом удерживался, чтобы не солгать. Но ведь именно ложь довела их всех до трагедии, принесла в их жизнь страдание.
– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что совсем не знаю Джулиана.
Лайем видел, что дочь смущена, обескуражена и рассержена. Жестокая правда привела ее на узкую тропинку над пропастью, пройти по которой ей предстояло самостоятельно, без посторонней помощи.
– Мне очень жаль, Джейс, что так получилось.
– Я люблю тебя, папа, – сквозь слезы улыбнулась она. Лайем уловил оттенок неуверенности в ее голосе, когда она произнесла слово «папа». Естественно, она не сразу привыкнет к мысли о том, что у нее есть родной отец.
– Я тоже люблю тебя, Джейс. И помни, мы по-прежнему семья. Мама очень любит тебя и Брета… О Господи! Брет! – Он повернулся так резко, что стукнулся лбом о стекло.
– Репортеры. – Джейси пристегнула ремень безопасности. – Уже половина четвертого. Он на уроке музыки.
Брет был крайне раздражен. Их класс готовился к выступлению на рождественском празднике уже целый час, а он, как большинство мальчишек, ненавидел стоять по стойке «смирно». Миссис Барнет, учительница пения, построила их на сцене в три ряда по росту, а это означало, что мальчики и девочки стояли вперемежку. Ну кому , это понравится!
Миссис Барнет постучала деревянной указкой по пюпитру.
– Тихо, дети, внимание! Давайте еще раз последний куплет. – Она кивнула мистеру Роббинсу, который сидел за роялем в углу класса. По ее сигналу он заиграл «Тихую ночь».
Как назло, все слова разом вылетели у Брета из головы.
– Пой. – Кэти незаметно ткнула его локтем в бок.
– Заткнись, – стукнул он ее в ответ.
– Я все расскажу, – не унималась Кэти и больно ущипнула его за руку.
– Отвяжись. Кэти топнула по деревянному помосту, на котором стоял их ряд, и тот закачался.
– Миссис Барнет, – плаксиво затянула она. – А Брет Кэмпбелл не поет.
Мистер Роббинс сбился. Из-под его рук вместо аккорда вырвался странный дребезжащий звук.
Кэти злорадно ухмыльнулась, глядя на Брета. Тот равнодушно уставился в потолок. Можно подумать, что его это волнует!
– Кэтрин, тебя это не касается. – Миссис Барнет снова постучала указкой по пюпитру, чтобы восстановить порядок.
– Она считает, что ее все касается, – насмешливо бросил кто-то, вызвав дружный смех.
– Но вы же сказали, что мы должны… – вспыхнула Кэти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79