Наконец они с Уорреном отправились на студию, где их уже ждал приглашенный на этот вечер олимпийский чемпион по прыжкам в длину, заболевший рассеянным склерозом.
После эфира Джек еще какое-то время пробыл на студии, общаясь с засидевшимися допоздна журналистами. Примерно через час, когда здание практически опустело, он вернулся в свой офис, сел за стол и по памяти набрал номер.
Она ответила после третьего гудка.
– Привет, Салли, – сказал он, откидываясь на спинку кресла.
– Джек! Как я рада тебя слышать! Ну, как дела в Нью-Йорке? Я слышала, твоя программа пользуется бешеным успехом.
Он не мог припомнить, чтобы кто-то в последнее время был так ему рад.
– Все прекрасно. Начальство превозносит меня до небес.
– И правильно делает, но без тебя здесь совсем не интересно стало работать.
– Тогда, может, переберешься в Нью-Йорк? Мне нужен помощник.
Салли ответила далеко не сразу:
– Ты что, шутишь?
– Нет, я делаю тебе серьезное предложение. Мой начальник уже дал добро. Платить тебе будут не слишком много, но все равно больше, чем ты сейчас получаешь.
– Я могла бы прилететь через десять дней, – радостно заявила она. – Да я соглашусь на любую зарплату, лишь бы работать в Нью-Йорке. Спасибо, Джек. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит.
– Ты этого заслуживаешь, Салли.
Положив трубку, Джек несколько минут посидел в задумчивости. А когда он собрался уходить, зазвонил телефон. Это был Уоррен.
– Привет! У Бет сегодня занятия по йоге. Не хочешь поужинать со мной в «Спарксе»?
– С удовольствием.
Движение в городе было ужасное, и Джек опоздал на пятнадцать минут. Хорошенькая женщина-метрдотель в черном, обтягивающем ее стройное тело платье, с лучезарной улыбкой приветствовала его:
– Добро пожаловать в «Спаркс», мистер Шор.
Джек одарил ее ослепительной, хорошо отрепетированной улыбкой:
– Спасибо. Приятно снова оказаться здесь. Я сегодня ужинаю с Уорреном Митчелом.
– Он уже пришел. Пойдемте, я вас провожу.
Она повернулась на каблучках, и он пошел за ней к столику, за которым расположился Уоррен. У столика она коснулась его руки и с обворожительной улыбкой сказала:
– Я сегодня работаю до закрытия. Если вам что-нибудь, – она сделала ударение на этом слове, – понадобится, я к вашим услугам.
– Я подумаю над вашим предложением, дорогая, – ответил Джек, усаживаясь на место.
Уоррен рассмеялся.
– Я заказал тебе виски со льдом, – сказал он, поднимая в знак приветствия свой бокал. – Просто потрясающе: стоит помелькать в ящике, и ты становишься сто крат более привлекательным для противоположного пола.
– Во всяком случае, очень приятно снова почувствовать себя нормальным человеком, – ответил Джек, беря свой бокал.
Уоррен глотнул виски:
– Да уж, представляю, каково тебе было, поиграв в Национальной футбольной лиге, освещать провинциальные спортивные события.
– Это был кошмар.
– Я тогда тебе не помог, ну, когда ты повредил колено.
– Да ты и не мог мне ничем помочь.
– Дело не в этом. – Уоррен снова выпил. – Знаешь, меня это тогда очень напугало. Только что ты был звездой, а потом вот так вдруг сразу всего лишился. Как ты это пережил?
Джек откинулся на спинку стула. Он уже много лет старался не думать о том, как он все потерял. После многочисленных операций он неделями лежал в спальне, в полной темноте, притворяясь, что боль намного сильнее, чем на самом деле, и одну за другой глотал болеутоляющие таблетки.
И вот в один прекрасный день Элизабет вошла к нему и решительно отдернула занавески, впустив в комнату солнечный свет.
– Все, хватит, Джексон Шор. У тебя десять минут на то, чтобы встать и одеться. Не встанешь – я оболью тебя ледяной водой.
И она действительно вылила ему на голову кастрюлю холодной воды.
А несколько часов спустя произнесла это страшное, запретное слово: наркомания.
– Меня тогда спасла Элизабет, – произнес наконец Джек.
– Меня это нисколько не удивляет. Да, с Птичкой тебе повезло. Если бы я женился на такой девушке, как она, а не...
– Мы с ней расстались.
Джек впервые вслух произнес эти слова и был поражен тем, что они в нем вызвали одновременно и боль, и душевный подъем.
– Боже, вы ведь прожили вместе целую вечность. Как ты себя теперь чувствуешь?
Ответить на этот вопрос было совсем не легко. Но Джеку не хотелось копаться в своей душе и анализировать свои чувства. Он хотел просто плыть по течению и наслаждаться новой жизнью.
– Знаешь, в последнее время у нас с ней что-то разладилось.
– Да, знаю, такое бывает. А как Элизабет, она-то как пережила ваш разрыв?
Уоррен был уверен, что решение расстаться принял Джек. Ему в голову не могло прийти, что у Птички хватило на это отваги.
– С ней все в порядке. Давай-ка лучше поговорим о чем-нибудь другом.
– Конечно, Джек. Как скажешь.
Наступил четверг. Элизабет поймала себя на том, что с нетерпением ждет вечера.
– Добро пожаловать. Входите быстрее, – с воодушевлением поприветствовала ее Сара Тейлор.
Элизабет уселась на свободное место рядом с Миной.
– Ну, кто сегодня начнет? – Сара сразу же приступила к делу.
К собственному изумлению, Элизабет подняла руку. Когда все присутствующие повернулись к ней, ей стало немного не по себе.
– Мы с мужем расстались, – тихо проговорила она.
– Ну и что вы в этой связи чувствуете? – спросила Сара. И тогда Элизабет начала говорить. Ей казалось, что она не остановится никогда. Она рассказала им все и закончила свою речь словами:
– Мне надо начать новую жизнь, но я просто не знаю, как это сделать. Вот поэтому я сюда и пришла.
– Я думала о вас всю эту неделю, – сказала Мина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43