Комиссар настороженно всмотрелся в его лицо и, кажется, тоже узнал.
- Штабс-капитан… - пробормотал он. - Повстречались снова, значит… А ты тогда так и не ответил, почему отпустил нас. Может сейчас скажешь?
- А по той же причине, что вы расстреливать не могли, - ответил контрразведчик. - Не хотел себя перестать человеком чувствовать.
- Вот видите, - вмешался в их разговор дварх-полковник. - У вас есть кое-что общее. И именно благодаря этим общим качествам вы оба и оказались у нас. Вот вашего полкового комиссара, да и большинство других, любой из нас обошел бы с отвращением десятой дорогой. Они попросту палачи. Вы ведь замечали, что им нравится издеваться над беззащитными людьми?
- Замечал, - буркнул в ответ комиссар, дернув щекой. - Я потому и пошел с вами, что понимаю - где-то у нас что-то не так, не туда мы пошли!
Он с болью посмотрел на Аарн.
- Но как правильно? - мрачно спросил он. - Я надеялся, что вы знаете… А у вас принцы.
- Если захотите, можете просмотреть исторические записи о других попытках построить коммунизм. Из них вы легко поймете, что ваши вожди наступают на те же грабли, на которые наступали их предшественники. Совершают те же самые ошибки. И потому ничего у них не получится.
- Да, - мрачно кивнул комиссар. - Я очень хочу увидеть эти ваши записи и понять в чем ошибка.
- Если коротко, - внимательно посмотрел на него Аарн, - то жестокость. Не построить ничего хорошего на боли и крови. Невозможно, законы равновесия, а это законы природы, все вернут обратно. К тому же, у вас, как и у всех других, за стремящимися добиться справедливости стоят жаждущие власти любой ценой. Можете просмотреть собранные нами в России записи и документы, они не для вас готовились, а для наших социологов и социоинженеров. Эти документы четко показывают кто на самом деле стоит за вами, красными. Кто вами воспользовался.
- Даже так? - закусил губу комиссар. - Тогда получается, что вся гражданская война была затеяна, чтобы убрать тех, кто им мешал?
- Вы это поняли? - изумленно спросил дварх-полковник. - Очень рад, что вы сами это поняли…
- Давно уже подозреваю что-то в этом роде, слишком много ненужной жестокости.
- Значит, господин подполковник был прав, когда говорил, что нас с красными попросту стравили как две стаи обозленных псов? - спросил Ненашев.
- Полностью прав, - согласился Аарн. - Тем, кто хочет получить абсолютную, непререкаемую власть, всегда мешают честные и свободомыслящие люди. Вот они и воспользовались нарастающим недовольством народа в вашей стране, господин штабс-капитан. Часть лучших людей пошла в красные, часть в белые, и две эти группы вцепились друг другу в глотки.
- С этим что-нибудь можно сделать? Это можно как-то исправить?
- К сожалению, нет, - покачал головой дварх-полковник. - Люди вашей страны должны сами опомниться, навязанное со стороны ничего, кроме ненависти к навязавшим, не даст. Такие попытки с нашей стороны уже были, и они приводили к столь страшным социальным катастрофам, что ваша гражданская война по сравнению с ними - детские игрушки. Вы тоже, если хотите, можете посмотреть исторические записи, поговорить с социологами.
- Меня зовут Никита, - протянул комиссар руку контрразведчику.
- Мы тезки, - криво ухмыльнулся Ненашев, пожимая протянутую руку. - Если вы не против, комиссар, буду рад присоединиться к вам в изучении записей, о которых говорил господин дварх-полковник. Очень хочу понять, кто во всем этом кошмаре виноват.
Красный довольно долго смотрел ему в глаза, затем молча кивнул.
- Кстати, - продолжил контрразведчик, - вы на удивление правильно говорите. Вы где-то учились?
- Самоучка, - рассмеялся комиссар. - А если точнее, ссыльные у нас в городке жили, они грамоте и обучили. Правильно говорить тоже. А потом книги и еще раз книги.
Николай смотрел на них и размышлял. Страшноватая истина открывалась, получается, что способные сдержать кошмар вместо того дрались друг с другом. А где-то там, далеко, звери в человеческом обличье дирижировали кровавой вакханалией… Что ж, черт с ними, придет время и они за все заплатят. Бог, в конце концов, не слеп. А Николай отвоевался, хватит, теперь он в этом странном ордене и ему очень хочется понять все, что пока понять не в состоянии. Вдруг он вспомнил, что в красном Петрограде у него остались родители и Даша, младшая сестренка. Вот только живы ли? У всех остальных, насколько он знал, живых родственников не осталось. Взять хотя бы Виктора Петровича, чья жена сгорела от тифа на его руках. Нет, он не может уезжать, не зная в точности, что с семьей.
- Простите, господин дварх-полковник, - обратился он к Релиру. - У меня остались родители и сестра, правда, я не знаю, живы ли они…
- Если живы, найдем, - усмехнулся тот. - Я сейчас попрошу Асиарха, а вы представьте себе как можно точнее ваших родственников.
- Нечего меня просить, я и так все слышу, - раздался неизвестно откуда ворчливый, добродушный голос. - Тем, кто со мной незнаком, представлюсь. Меня зовут Асиарх, я дварх, разум этого крейсера. Если у кого еще есть родственники, которых хотите найти, то говорите сразу. Проникновение в вашу область пространства нелегкая задача, другого случая может и не представиться.
- Я бы брательника забрал младшого, - выступил вперед один из трех красноармейцев, здоровенный парняга с простодушным лицом. - Мамку с тятькой махновцы повесили, я воевать ушел, а ему всего-то двенадцать годков будет. Тяжко малому пацану одному…
- У нас с Петром уси померли з голоду той зимой, - мрачно буркнул один из оставшихся, - потому к красным и подалися… Некого брать.
У белых офицеров тоже не осталось никого живого из родных и каждый только отрицательно покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63