Девочки в комнате не было.
– Странно. А все-таки что это за комната? Как я сюда…
Илья старательно потер ладонью лоб, оглядывая просторную комнату с большим зашторенным окном и развесистым, как паутина, огромным книжным стеллажом. Горевшая на столе лампа много света не давала, но для Ильи и этого было достаточно, чтобы уяснить твердо, что в этой комнате он впервые.
Он помнил, что выехал из Новгорода, собираясь остановиться на ночь в Петербурге у тетушки своего приятеля. Как садился в поезд, он помнил хорошо, но дальше… Может быть, он уже у тетушки или… А может, он еще из Новгорода не выбрался?.. Сделав над собой усилие, он приподнялся, сел. Голова непривычно закружилась, потемнело в глазах. Он осмотрел чужой, чрезвычайно обширный для его тела халат. Руки были в ссадинах.
– Что же это, где это меня?.. – бормотал он, обхватив голову руками и покачиваясь из стороны в сторону.
– Эй, парень! Ты ее не видел?
Илья поднял глаза. У двери стоял худой мужчина в облегающем спортивном костюме, длинноволосый… из-за темноты разглядеть его было трудно.
– Глюка не забегала, спрашиваю?
– Кто? – Илья щурясь смотрел на незнакомца.
– Ай! – махнул тот рукой и медленно вышел.
Илья встал на пол босиком. Головокружение прекратилось, но подступила тошнота, в желудке стало нехорошо. Рядом с его босой ногой суетилось насекомое. Илья вгляделся: это была муха с оторванным крылышком. Она подпрыгивала, стараясь взлететь с пола, но увечье не давало ей сделать этого.
«Фу, какая гадость! – подумал он, морщась. – А если бы я на нее наступил?.. Фу!»
Илья поднялся, подошел к окну. Книги были не только на стеллаже, на столе, но и на подоконнике. Илья выглянул на улицу. Был вечер или раннее утро. Из окна виднелась крыша противоположного четырехэтажного дома с печными трубами. Дом был вида нежилого, облупившийся и темный, с разбитыми кое-где стеклами в окнах. Внизу, у открытых настежь ворот брошенного жилого здания, стояла милицейская машина, возле нее беседовали три милиционера. Чуть в стороне, сложив на груди руки и привалившись спинами к боку машины «скорой помощи», застыли двое санитаров в белых халатах.
«Нет, это не Новгород», – подумал Илья и, не имея интереса к происшествию, отошел от окна и вновь сел на диван. Только бы вспомнить, только бы… Прилег на подушку…
Сознание мутнело, он снова слышал музыку, снова за стеной кто-то играл на фортепьяно, но это не раздражало его…
Когда Илья вновь открыл глаза, в комнате ничего не переменилось, кроме одного: метрах в трех от тела Ильи сидел гигантский паук, позади него на всю стену раскинулась паутина стеллажа.
«Вдруг какой-то старичок-паучок…» – явственно прозвучало в голове. Свет настольной лампы падал ему на спину, и разглядеть мерзкое насекомое было непросто, но паучина не сводил с Ильи своих ужасных глазищ. «…нашу Муху в уголок поволок, хочет бедную убить… погубить», – бубнило в мозгу. Илья поспешно сел на диване.
– Очнулся? – спросил паук резким голосом.
Илья щурясь вглядывался в странное насекомое, при более пристальном рассмотрении оказавшееся долговязым мужчиной. Сидел он верхом на стуле, уперев длинные руки в бока, скрестив ноги и расставив в стороны острые колени. Паучье было не только в его теле, но и в редкой бороде и поблескивающих круглых очечках.
– Я уже час дожидаюсь, когда ты проснешься. Есть будешь?
– Как я здесь оказался? – Илья потер лоб и удивленно посмотрел на свою грязную исцарапанную руку, чужой халат. – Как я сюда…
Илья впервые видел этого человека, эту комнату; голова болела, но самое главное – он не знал, как себя вести, что предпринять, он озирался по сторонам.
– Где я?
– Не волнуйся, Миша. Ничего страшного не случилось, – перебил хозяин комнаты успокаивающе.
– Я не Миша, я Илья, – грубо поправил он. – Где мои вещи? Мне переодеться нужно.
– Ты, Илья, не волнуйся – подберем мы тебе вещи по размеру.
– Мне не нужно по размеру. Где мои вещи? Да и кто вы такой?
Илью охватило чувство ненависти к этому рослому неприятному человеку.
– Ладно, если хочешь, я расскажу. Зовут меня Егор Петрович. Знаешь что, – Егор Петрович поднялся, – ты поешь, а я тебе в это время расскажу все в подробностях.
Илья, действительно испытывавший зверский голод, согласился и, подсев к письменному столу, угол которого был освобожден от книг и занят большой тарелкой с вареным картофелем и котлетой, принялся за еду, попутно разглядывая долговязого человека. У того было морщинистое лицо, усы и академическая бородка. Круглые очечки придавали ему сходство с ученым, щеки он брил, вероятно, не каждый день и без особой тщательности, седые волосы стриг, должно быть, саморучно.
Егор Петрович между тем рассказал ему следующую историю. Оказывается, вчера, поздно вечером, почти ночью, Илья в одних трусах, с ошалелыми глазами, весь перецарапанный и грязный, стал звонить в дверь к Егору Петровичу. Увидев человека в таком жалком и ничтожном состоянии, Егор Петрович проявил милосердие и, дав Илье две таблетки сильнодействующего снотворного, уложил спать. Вот, собственно, и вся история.
Наевшись и выслушав историю Егора Петровича, Илья немного успокоился. Ненависть к этому человеку улеглась, но недоумение осталось. Он помнил, как ехал в поезде, помнил, как вышел вечером на вокзале, но вот дальше…
– Нужно в милицию заявить, – сказал Илья, допив чай. – Наверное, меня ограбили.
Егор Петрович пожал костлявыми плечами и сдвинул лохматые брови.
– Вряд ли ограбили, а если ограбили, то еще и напугали до такой степени, что… А было что взять?
– Да нет, – махнул Илья рукой.-Так, мелочь – я ведь на неделю только в Питер собирался, даже паспорт дома забыл, достопримечательности посмотреть… А вообще-то меня жена бросила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22