– «Петька! – кричит. – Хватай ластик, бежим Америку с карты стирать!..»
И первым заржал, сотрясаясь в воздухе, будто огромный комок желе.
Ларкинс криво усмехнулся и поплыл мимо колыхающегося шутника к иллюминатору. Старицкий снова высунулся из-за своего прибора и, выразительно глядя на товарища, молча повертел пальцем у виска, а Костя в ответ пожал плечами, плавно опускаясь вниз. Пока шла эта пантомима, Джерри успел устроиться у одного из «окошек», как на станции попросту называли иллюминаторы, и сдвинуть светофильтр, в котором пока не было необходимости: солнце находилось с другой стороны станции.
– Джерри… – Шутник подплыл к американцу и нерешительно тронул его за рукав: – Ты что, обиделся? Я не хотел…
– Что ты, Костья! – Астронавт повернул к товарищу лицо, действительно совершенно спокойное. – Я совсем, ни чутошшки, не обиделся. У нас, я помню, лет двадцать назад ходили такие же joke's… шутки про вас. Только там Россию стирал с карты ковбой Ронни Рейган. Слава богу, что все это осталось шуткой…
– А что ты там высматриваешь? – Валежников решил сменить довольно скользкую тему и, вытянув шею, попытался взглянуть через массивное плечо Ларкинса сквозь толстый стеклянный диск.
– Сейчас должен показаться Сиэтл, – немного посторонился грузный американец, освобождая место еще одному зрителю. – Представляю, как все сегодня веселятся на земле. Day of Independence!.. День независимости, – тут же перевел он, хотя оба русских отлично знали английский.
– Над Пасификой облачности почти нет, – продолжал он минуту спустя, – может быть, я увижу родной Денвер…
– Увидишь, конечно, – заверил его Костя, который был рад, что его не совсем удачная шутка забыта. – По прогнозу там сегодня солнечно. Как думаешь: тучи ради праздника у вас тоже разгоняют, – все же не удержался он от колкости, – или только у нас в Москве?
– Вряд ли, – совершенно серьезно ответил Джереми, не распознав подвоха, – это очень дорого… Налогоплательщики будут недовольны.
Валежников открыл было рот, чтобы продолжить, но так и остался с разинутым.
– Ты видишь то же, что и я?.. – наконец, смог он выдавить из себя, не в силах оторвать взгляда от медленно проплывающей под ними поверхности планеты.
Ларкинс вместо ответа ощупью нашел локоть, обтянутый темно-синим эластиком, и крепко сжал его…
– Чего замолчали? – встревоженный затянувшейся паузой, Старицкий оставил, наконец, свой электронный хлам и присоединился к своим окаменевшим товарищам. – Салют, что ли, увидели?..
В следующий момент он тоже превратился в соляной столб…
И было с чего.
Вместо громады Северо-Американского материка, обычно видимого лишь частично, внизу расстилалось что-то невообразимое: верхнюю часть иллюминатора занимала отлично узнаваемая южная оконечность Аляски с протянувшейся грядой Алеутских островов, которой здесь по определению не могло быть – виток пролегал значительно юго-восточнее, но главным было даже не это…
Сразу под архипелагом Александра торчал какой-то узкий полуостров, смахивающий на аппендикс, а вместо Северо-Западной Канады на глади океана раскинулся архипелаг крупных заснеженных островов с изрезанной береговой линией, прикрытый с севера облачностью. За «аппендиксом» промелькнул треугольной формы бурый перешеек, далее обширный подковообразный залив, и снова засинело море.
– My God! What happened with the United States ?.. – прохрипел астронавт, не замечая, что крепко, до синяка сжимает руку страдальчески сморщившегося от боли Кости. – Accident ?..
Туманный архипелаг сменился проливом, прикрытым реденькой облачностью, и в поле зрения белоснежным китом вполз огромный перекошенный треугольник хорошо знакомых очертаний.
– Это же… Это же Гренландия!.. Где Канада? Где США?!..
ПРОЛОГ
Ранчо Лас-Палъмас близ Санта-Фе, штат Нью-Мексико
13 февраля 200… года, тремя с половиной годами раньше
– Бог в помощь, мистер!
Толстый Ларри Уокинг, местный шериф, с трудом выкатил свой огромный мягкий живот из-за руля «шевроле», протер рукавом нагрудную звезду и небрежно прикоснулся пальцем к полям широкополой шляпы.
Высокий, загорелый до черноты, худощавый мужчина в ярко-оранжевой куртке (утро в пустыне выдалось более чем свежим), накинутой поверх выгоревшего добела джинсового костюма, явно не обрадованный неожиданной помехой, даже не пошевелился, чтобы ответить на приветствие, продолжая опираться на черенок лопаты, на три четверти штыка вогнанной в сухую, прихваченную утренником, красноватую почву.
– Годфри… э-э-э… – шериф сверился с мятой страничкой в видавшей виды записной книжке, больше смахивающей своими размерами на бухгалтерский гроссбух или телефонный справочник. – Штурмфогель?
Владелец ранчо продолжал безмолвствовать, исподлобья разглядывая незваного гостя без особенной симпатии.
Уокинг, переваливаясь, словно гусь, с ноги на ногу и отдуваясь, подковылял поближе и остановился в ярде от забора, сверкающего рядами новенькой колючей проволоки-ленты. Черт его знает, этого нелюдимого пришельца, – вполне мог и ток по ограде пустить… Хотя… Изоляторов вроде бы не видать, а опоры металлические, ржавые… И все равно – береженого Бог бережет.
Шериф сделал еще один крошечный шажок, даже не так – просто подался вперед, но серо-оранжевый манекен, наконец, ожил.
– Вы нарушаете границы частного владения! – каркнул он высоким надтреснутым голосом.
До «границы» оставалось еще прилично, но Ларри послушно шагнул назад, тяжело колыхнув телесами, не вполне вмещающимися в куртку.
– Так будет нормально?
– Нормально будет вон там, – длинный узловатый палец с давно не стриженным ногтем указал куда-то в сторону далекого горизонта, – причем чем дальше, тем лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16