А знакомые всем по фильмам о мушкетерах потасовки в придорожных кабаках?
— Смотрите внимательно, Георгий Владимирович. — Нефедыч, вероятно, в сотый, если не двухсотый, раз демонстрировал своему ученику простенький, в общем-то, прием, позволяющий человеку, имеющему о нем представление, остаться целым и, возможно, даже здоровым после случайной стычки с хулиганом, вооруженным ножом. — Вот эту руку — сюда, эту — сюда. Подсечка… Оп!.. Понятно?
— Вроде бы да…
— Вроде или понятно? — терпеливо уточнил инструктор, словно врач, имеющий дело с особенно редкостным типом олигофрена, способным обогатить психиатрическую науку.
С любым другим курсантом, которых через его руки прошло множество как в годы службы, так и на «гражданке», он, конечно, не церемонился бы, либо научив (в девяноста пяти примерно процентах случаев), либо… Но тут имело место ясное и недвусмысленное указание шефа — не калечить ни в коем случае, даже синяков не набивать. Хотя… Порой старому спецназовцу казалось, что лучше будет все-таки наплевать на солидные «зеленые» нули дорофеевского жалованья и решиться на несколько лет отсидки… Он был твердо уверен, что после тщательного расследования убийства заслуженным ветераном некого не особенно отличившегося в жизни гражданского субъекта ни один суд не даст слишком большого срока…
— П-понятно… — Жорины глаза неотрывно следили за могучими лапами учителя, которыми тот только что, будто переваренную макаронину, скрутил в бараний рог манекен.
— Слава богу!.. Давайте попробуем.
Нефедыч взял со стола учебный резиновый клинок и несколько раз продемонстрировал в замедленном ритме удар.
— Я буду делать вот так, а вы — как я показал до этого. Готовы?
— Д-да…
— Работаем!
Увы, «нож», не встретив никакого сопротивления, вошел в соприкосновение с грудью «курсанта», завороженно следившего за его движением. Рука вояки бессильно повисла.
— Ну что же вы, Георгий Владимирович?..
— А? Давайте повторим…
— Георгий Владимирович, в реальной схватке у вас не будет возможности повторить, поймите это… Я же угодил вам ножом точно в сердце!
— Правда?..
Нефедыч возвел очи горе, но вовремя взял себя в руки.
— Знаете, — деловито заявил он, всучивая, едва ли не насильно, «нож» ученику. — Давайте попробуем поменяться местами. Нападать будете вы, а я в замедленном ритме покажу вам прием. Хорошо?
Арталетов молча кивнул и попытался принять стойку нападающего, которую они с грехом пополам разучили за пару занятий.
— Ну что это! — Спецназовец снова опустил руки. — Вы хоть лицу придайте зверское выражение! Неужели это так трудно? Ладно, ладно. — «Зверская» физиономия Жоры живо напомнила ему некого представителя семейства рукокрылых, виденного совсем недавно по телевизору. — Сойдет… Работаем!
Грохот. Сдавленный писк откуда-то из-за манекенов…
— Слушайте, — Нефедыч, задумчиво поигрывая отобранным «кинжалом», присел на корточки над тяжело ворочающимся «курсантом», — вы из каких происходите?.. Ну, из крестьян, из рабочих?..
— Мама говорила, что наш род происходит из Гедиминовичей, — со сдержанной гордостью ответил Арталетов, выпутываясь из растопыренных конечностей пластикового болвана. — Ее дедушка был дворянином Смоленской губернии…
— Оно и видно… — тяжело вздохнул инструктор, поднимаясь на ноги и легко, одним движением, выдергивая из ловушки Георгия.
— Что видно?
— Как вы Гражданскую войну продули.
— Ну вы-то точно происходите из пролетариев! — обиженно надулся Жора, созерцая лопнувшую на плече по шву «олимпийку».
— Эт точно! — легко согласился вояка и похлопал подопечного по плечу: — Все. На сегодня занятия окончены…
— Вы убийца, Сергей Валентинович! — проникновенно заявил он десять минут спустя, представ перед хозяином, дующим пивко в кабинете. — Разве можно это… этого… — Он поплутал еще некоторое время в дебрях «великого и могучего» и, наконец, выдал: — Эту мишень отпускать на серьезное дело без провожатого?
— А куда я его отпускаю? — прищурился Дорофеев. — Выкладывай…
После того как Нефедыч изложил все свои догадки и опасения, старые товарищи засиделись допоздна…
— Ты пойми, старик! — втолковывал шеф подчиненному, полуобняв его и упершись лоб в лоб. — Его же матушка воспитывала, интеллигентка, да к тому же из дворян… Голубая…
— Голубая? — вскинулся спецназовец, уже задремывающий слегка.
— Да кровь голубая! Дворяне — белая кость, голубая кровь…
— А-а-а…
— Если бы не я, его в школе затюкали бы… Понимаешь?..
В конце концов сообща порешили, что шевалье будет мирным, очень вежливым и осмотрительным путешественником, толерантным к религии любой конфессии и к тому же странствующим пешком из-за данного им в юности обета.
* * *
И вот наконец настал миг, когда Сергей и Жора, выряженный в шутовской костюм шестнадцатого столетия (разве что без бубенчиков), в плаще, дорожных сапогах и берете с пером, да еще и с нелепо длинной шпагой на боку, вошли в заветную комнату. Отпущенная за пару недель бородка «а-ля Ришелье» и щегольские усики ужасно мешали, щекотали нос и щеки, и только недюжинным усилием воли новоявленный д'Арталетт подавлял в себе детское желание все время трогать эту непривычную растительность. Несмотря на тщательную подгонку, все детали одежды давили, кололись, раздражали. Широкий гофрированный воротник безбожно натирал шею. Берет, вероятно, носили приколотив к голове гвоздиком, чтобы он не сползал на ухо или нос. Эфес шпаги при первых же шагах до синяка намял бедро… Тяжела же была ноша дворянина в давно минувшие времена! Но… Назвался груздем — полезай в кузов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14