– Своих девок мало? – сердито похмыкал в усы отец. – Уж тропу к воротам пробили, а тебе все не слава богу.
– Доперебирается, как тот Матвейка-бобыль, – поддержал правдивые его слова друг. – Краше казака в округе не водилось, а сейчас на охоте днями пропадает, а когда приспичит, по любушкам таскается. Разве это жизнь, без семьи, без детей?
– У меня есть все, – упрямо нагнул чуб Панкрат, давая понять, что разговора на эту тему не потерпит. – А семья с детьми подождут.
– Она чеченка или какая другая татарка? – всмотрелся в сына отец. – Недавно за немирным аулом какое-то племя обосновалось, чи с Дагестана, чи с Туретчины… В просторных шароварах бегают.
– Однова татары, – махнул рукой Гонтарь. – Туда, что ли, тебя занесло?
– Моя невеста – чеченка, – твердо сказал Панкрат.
– А если прознают? – не отставал Дарган. – Ты подумал о своей голове?
– Мне без разницы, я все равно ее украду.
– А кто она, из какого тейпа?
– Из того самого, из Дарганова, – как обухом по голове огрел старший сын. – Младшая сестра Мусы, нашего лютого кровника.
Глухая тишина опустилась на плечи мужчин, сидящих за столом, заставив каждого снова обратиться в себя, в проеме двери застыла мать, она все слышала и теперь пыталась найти выход из создавшегося положения. Но его не находилось.
– Ты раньше знал, что этот бирючок мой кровник? – Дарган нервно покусал края усов.
– Только сейчас услыхал от дядюки Гонтаря, – тоже зло сверкнул глазами Панкрат.
– Я про месть сколько раз вот тут, за этим столом, рассказывал.
– Там половина аула из тейпа Даргановых. Кто же ведал, что ее брат и есть тот самый Муса?!
Снова в комнате на время установилась тревожная тишина, хозяин дома погладил пальцами тронутые сединой виски. Он подумал о том, что девушка, о которой идет речь, вполне возможно, и есть тот самый ребенок, который был в утробе старшей из дочерей Ахмет-Даргана, когда она с ватагой соплеменников решила осуществить кровную месть. Вместе с матерью казак оставил жизнь и этой девушке, теперь уже взрослой. Это было невероятно, и в то же время вполне допустимо, потому что со дня сотворения мира пути Господни оставались неисповедимыми. Но размышлять об это сейчас было некогда.
Дарган сдвинул изогнутые брови и спросил сурово:
– И что будем делать?
– Он мне ни сват, ни брат, а теперь стал кровником и для меня. – Молодой урядник поправил черкеску, засобирался из-за стола. – Батяка, мне пора на кордон, сегодня в секрете малолетки, за ними нужен присмотр.
– Сынок… – Женщина сделала шаг вперед, но Панкрат уже открывал входную дверь. – Пако… – попробовала она остановить его еще раз.
– Не волнуйся, мамука, – не оборачиваясь, буркнул он. – Все будет хорошо.

У подножия гор особенно буйно цвели дикие жерделы и грецкий орех, кизил и шиповник вперемешку с кустами душистой акации. Волны жаркого и холодного воздуха, часто сменяющие друг друга в этих местах, закаляли деревья, наливая их силой. Но климат абсолютно не походил на резко континентальный, он был субтропическим. Все из-за того, что с левой стороны Терека, где расположились казачьи станицы, за узкой полосой леса, вытянувшейся вдоль побережья, желтели бесконечные ногайские барханы, которые сливались с Кайсацкими степями. Оттуда накатывались обжигающие волны жары. А с правой стороны реки, за Кочкалыковским хребтом, виднелись Черные горы, за которыми высоко в небе сверкали снежные вершины неприступных скал. Оттуда несло ледяным холодом.
Смешиваясь, жара и холод как бы усмиряли друг друга, порождая благоприятное тепло. В этих местах, между двумя мощными природными проявлениями, и образовался самый настоящий земной рай с чудным климатом и обильными дарами животного и растительного мира. Жить бы в этом раю в мире и согласии всем, кто пришел на эту землю и поселился здесь навсегда, тем более что люди подтверждали это сами – в каждом ущелье они говорили на собственном языке, уважая языки одинаковых с собой по внешности соседей, если бы вместе с благостью и всепрощенчеством Господь не наделил человека противоположными качествами – ненавистью и стяжательством.
Обязательно найдется тот, кто из кромешного ада позарится на цветущий рай и захочет прибрать его к своим рукам. На протяжении тысячелетий таковыми дьяволами во плоти были не только воины Александра Македонского или нукеры Чингисхана, но и персидские завоеватели во главе с Тимуром Хромым, и турецкие янычары под водительством султана Гирея. А в начале девятнадцатого века нечистой силой для данных мест стала Российская империя, вознамерившаяся расширять границы государства, и без того немереного, со времен татаро-монгольского ига, до последнего моря.
Возле крошечного водопада, созданного говорливым ручейком, стояли стройная девушка с кувшином в руках и статный широкоплечий парень. Они соблюдали дистанцию, предписанную обычаем, но было видно, что оба едва удерживались от того, чтобы не броситься в объятия друг к другу.
Никто и никогда не побеждал чувство любви, рожденное инстинктом продолжения рода человеческого. Вот и сейчас девушка прогнулась вперед, будто не смогла удержать равновесия на камне. Она знала о суровом законе своего народа, который запрещал прикасаться к ней постороннему мужчине, но любовь была превыше всех запретов, взятых вместе.
Парень в черкеске поймал кисть возлюбленной и легонько пожал ее, этого хватило, чтобы обоих пробрала дрожь, приковавшая языки к деснам. Девушка опомнилась первой, завернув за ухо светлую прядь волос, потащила руку к себе, ее пальцы скользнули по ладони молодого человека, ухватились за тонкий поясок на собственной узкой талии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117