Джигит, наверное, ожидал именно такого ответа, он не ударился в бешенство, даже не удивился. Муса поднял ладони вверх, омыл воздухом лицо и уперся жестким взглядом в Айсет.
– Ты права, моя младшая сестра, любовь убить нельзя, она может уйти лишь вместе с жизнью. Ты самая любимая и умная из тейпа Даргановых, ты знаешь, что говоришь. – Муса подергал тонкими ноздрями, непримиримо сдвинул брови. – Но если ты, Айсет, не в силах избавиться от этого чувства, тогда умри вместе с любовью. Аллах акбар!
Абрек выдернул из-за пояса пистолет и выстрелил в младшую сестру, успевшую распять себя на окне, затем поднял коня на дыбы и, воздев саблю вверх, бросил скакуна к дому. Оружие мелькнуло в воздухе серебряной молнией, оно глубоко вошло в раму. Но за мгновение до этого Панкрат сумел оторвать жену от окна и отшвырнуть ее за себя, она без звука распласталась на полу.
Главарь абреков опять занес клинок, готовясь поразить казака, но тот успел подставил шашку, и звон булата прокатился по комнатам. Снова и снова скрещивались лезвия, осыпая пространство между поединщиками снопами искр.
Никто не решался вмешиваться в этот спор. Дарган застыл у стены с ружьем, приготовленным для стрельбы, его жена сжимала рукоятку пистолета, тетка Маланья осаживала младшего Петрашку, рвущегося с шашкой на подмогу старшему брату.
Разбойники с неослабным вниманием следили за поединком, они считали, что главарь обязан подтвердить звание лучшего среди них воина. За воротами усадьбы накапливались пешие и конные казаки, они пока не понимали причины, по которой прекратилась стрельба, но по первой команде готовы были броситься станичникам на выручку.
Наконец Муса заставил жеребца отскочить от стены дома и воскликнул:
– Выходи, поганый гяур, мы продолжим бой здесь, на твоем дворе.
– Паршивый горный баран, я уже перед тобой, – не заставил ждать себя с ответом Панкрат.
Он бросил короткий взгляд на Айсет, которая лежала на полу и по-прежнему не подавала признаков жизни. Ярость исказила мужественные черты лица казака, она вытеснила из груди остатки добрых чувств. Панкрат прыгнул в окно и предстал перед обидчиком. Папаха слетела с его головы, обнажив светло-русый чуб, ноздри трепыхались от гнева. В этот момент он походил на хищную птицу, готовую булатным клювом и железными когтями разорвать жертву на куски.
– Пако!… – из хаты раздался взволнованный голос матери, рядом с ней напрягся Дарган, он по-прежнему сжимал в руке приклад ружья.
Софьюшка сложила руки на груди.
– Пако, сынок, будь мужественным, я люблю тебя.
Материнский призыв добавил Панкрату злости, теперь казаком владело одно чувство – жажда крови своего врага. Раскрутив шашку, как учил в детстве батяка, он призвал противника спешиться. Но Муса не торопился покидать седло, с беспокойством оглянувшись на прибывающих казаков, он понял, что вырваться из станицы его отряду и ему самому теперь вряд ли удастся.
– Слезай с седла, горный козел, – рычал разъяренный Панкрат. – Батяка уже доказал, кто из рода Даргановых был прав, теперь пришла моя очередь скручивать вам рога.
– У нас неравные условия, – огрызнулся Муса и повел рукой вокруг. – Посмотри, у тебя объявилось много помощников.
– Ни один из них не коснется тебя пальцем, и ты это знаешь, – придвигаясь к противнику еще ближе, крикнул казак. – В твоем нутре заговорил племенной страх, вы способны нападать только стаей, а сейчас пришла пора отвечать за себя.
Муса обернулся к подчиненным, жавшимся по углам подворья, гортанно выкрикнул команду. Сидящие на конях абреки направили ружья на казаков, а успевшие спешиться вскочили в седла. Панкрат понял, что главарь призывает разбойников приготовиться к отходу, но дать им возможность уйти означало признать поражение, даже не попытавшись отомстить за возлюбленную, без движения лежащую в хате.
Этого допустить было нельзя. Сделав резкий выпад, урядник концом шашки подцепил сбрую на лошади бандита и рассек ее. Ремни расползлись по морде скакуна, загубники выпали из пасти. Муса подергал поводьями, натаскивая снасть на себя, он ошалело закрутил белками, теперь уже ясно осознавая, что от боя ему не отвертеться.
– Эй, казак, что плохого сделал тебе мой конь? – стремясь сохранить достоинство, закричал он. – Зачем ты так поступил? Ведь не арабскому скакуну придется драться с тобой.
– Я коня не трогал, а тебе отсюда уйти не удастся, – воздел шашку вверх Панкрат. – Тем более что ты сам предложил поединок.
– Хорошо, Панкрат, ты получишь то, чего просил. – Абрек швырнул под копыта лошади бесполезную сбрую, снова осмотрелся вокруг. – Жаль, что рядом с тобой не стоит твой отец, было бы неплохо перерезать горла вам обоим.
– Жаль другого – что тебя не придушили еще в утробе, – успел ответить казак. – Ты и есть кровожадный бирюк…
В следующее мгновение Муса со спины перебросил ружье в правую руку и, нырнув под брюхо скакуна, в упор выстрелил в Панкрата. Все произошло настолько быстро, что никто из находившихся во дворе даже не пошевелился. В проеме окна замерла Софьюшка, рядом стискивал ружье в руках Дарган, вокруг застыли станичники.
Панкрат охнул от ожога в левое бедро, он успел увидеть, как абрек взвился в седло, намереваясь послать коня к забору, за которым его ждало спасение. Теряя сознание, казак полоснул шашкой по кожаной ноговице противника, выше поднять клинок он был уже не в силах. Последнее, что схватили его зрачки, это дикий прыжок лошади по направлению к ограде и выпершаяся из стремени голень бандитской ноги почти до колена.
Вокруг загремели выстрелы, раздались вскрики вперемешку с проклятиями, вслед за главарем с места рванулись остальные разбойники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117