Вошел Джонсон с дымящимся кофе.– Спасибо, Джонсон, я выпью кофе. Ты можешь идти. Когда он вышел, она тихо спросила:– Ты в самом деле уверен, что Билл не виноват?– Конечно.– Но ведь ты же сам его выдал. Так мне сказали. Когда ты пришел, увидел распростертого Ронни и револьвер, то вызвал полицию.– Да, тогда я считал, что он должен расплатиться за это. Пойми меня. Эта история с Фелицией, мои с ним ссоры… Я думал: какая мать, такой и сын. И из-за этого погиб и Ронни! Я простить себе этого не могу!– Жак, почему ты все время берешь на себя вину других? Ты выдал Билла, потому что думал, что он убил Ронни. Это была твоя обязанность, за что же ты себя мучишь?– Да, я замечательный человек, ведь моя жена выскочила в окно, а сына арестовали по обвинению в убийстве!– Жак, почему ты эти грехи взваливаешь на свои плечи? По-твоему, во всем виноват ты. Все кругом безупречны, а ты один виноват. Это все из-за Фелиции? Ох, если бы ты мог понять…– Что понять?– Ты любил Фелицию. Это была удивительная любовь. А сейчас?– Что сейчас?– Сейчас ты ненавидишь и ее, и себя. Ты все обратил против себя.– Я стараюсь не думать о ней.– Но это тебя угнетает. Это повлияло на твои отношения с Биллом.– Анни! Давай прекратим. Фелиция – это старая история.– Потому что она умерла? – придирчиво спросила Анни. – Значит, и Ронни тоже старая история?– Нет, конечно. Анни, мне надо увидеться с Жанной. Может быть, она что-нибудь знает?– До свидания, Жак, но не очень-то надейся… Что прошло, того не вернешь. Но должна же я о ком-то заботиться. Кроме тебя, у меня никого не осталось. ГЛАВА 15 Я вышел, с грустью думая о доброй Анни, ее чуткости и последней фразе: «Не очень-то надейся, Жак…» Что это могло означать? Она была уверена в виновности Билла?Я позвонил к Лейгтонам. Дверь открыла Нора. У нее был очень усталый вид, будто она не спала всю ночь. На ней был передник. «Как это для нее характерно, – подумал я. Даже если мир перевернется, Нора Лейгтон все равно будет обслуживать других».– Можно мне увидеться с Жанной? – спросил я. – Пожалуйста. У вас есть новости о вашем сыне?– Пока ничего нового.– Я надеюсь, что мы еще встретимся. Я очень огорчена. Меня беспокоит Жанна. Ведь я не должна была допустить этого замужества. Она так молода! Разве она разбиралась в своих чувствах? Эти уговоры Филлис… ну и Базиль, для которого открылись новые горизонты…В коридоре раздались шаги, и грубый голос леди Филлис спросил:– Нора, кто пришел?Она выплыла из коридора с сигаретой в руке, а увидев меня, словно остолбенела.– Что вы здесь делаете?– Мистер Дулитч пришел к Жанне, Филлис, – ответила за меня Нора.Филлис, не обращая на нее внимания, сказала, глядя на меня с отвращением:– Какой вы прекрасный отец! Это называется воспитанием по-американски? Дай любимому дитяти все, что он пожелает. Если он пожелает жену друга – пожалуйста. Вы уже давно обо всем знали. Полицейский рассказал нам вчера вечером. Почему же вы не удержали их? Если вы сами такой растяпа, то почему не предупредили нас?– Филлис, умоляю… – тихо пробормотала Нора. – Он же пробовал…– Пробовал!? И это как раз сейчас, когда Базиль хорошо устроился! Какая-то идиотская суматоха! Ведь Базиль начал новую книгу. Боже мой! И это – Америка!Я больше не желал ее слушать. Меня не интересовали неудобства Базиля Лейгтона. Я отвернулся от этого скорпиона – Филлис и обратился к Норе:– Вы проводите меня к Жанне?– Конечно.Филлис что-то презрительно буркнула и ушла.– Не обижайтесь на Филлис, – говорила Нора. – Вы ее не понимаете. Я раньше тоже не понимала. Ведь в Базиле – вся ее жизнь. У нее никогда ничего не было. Она жила в селе с матерью, прикованной к постели. В творчестве Базиля смысл ее жизни. Да и Базиль – надломленный человек.Я попытался представить себе Базиля надломленным, но у меня ничего не получилось.Нора открыла дверь, и мы вошли. Жанна стояла у окна в новом черном платье. Услышав шаги, она обернулась.– Мистер Дулитч!– Здравствуйте, Жанна.– Мама, оставь нас.– Хорошо…Нора вышла, закрыв за собой дверь. Жанна подошла ко мне.– Вы его видели?– Да, вчера ночью. Я пошел с ним, когда его арестовали.– Как он себя чувствует?– Он пережил тяжелые минуты, Жанна. Она схватила меня за руки.– Скажите, что нам делать?– Постараемся его спасти. – Каким образом?– Прежде всего расскажи мне все подробно. Вчера ты говорила, что Ронни закрыл тебя в комнате сразу же после моего ухода, а Билл сказал мне, что ты была в гостиной, когда он вернулся с револьвером.– Билл сказал вам об этом?– Да.– Но вы не сообщили это полиции?– Билл сам им рассказал.Жанна побледнела еще больше. Я опасался обморока.– Значит, он признался?– О чем ты говоришь?– Но ведь вы сказали, что он все рассказал…– Конечно, все: как пришел сюда с револьвером, как ты взяла его у него, как Ронни вышвырнул Билла. Ведь так это было?– Да. По телефону я не говорила вам, что присутствовала при этом. Я думала, для Билла будет лучше, если я этого не скажу, и они никогда не узнают, что он приходил сюда с револьвером.– Но ведь этого нельзя было скрыть. Револьвер лежал возле Ронни. А Петер и Ирис знали, что он взял его у них.– Теперь я понимаю, – тихо промолвила Жанна.– Расскажи мне подробно, как все произошло.– После вашего ухода Ронни оставался у камина. Пришел Джонсон. Он, очевидно, услышал звук разбитой статуэтки и хотел убрать. Никто ничего не говорил. Джонсон опустился на колени и стал собирать осколки фарфора. Когда он уходил, Ронни крикнул: «Джонсон, можешь взять сегодня выходной!» Джонсон поблагодарил и ушел. Таким образом Ронни избавился от его присутствия.– А зачем?– Я была очень зла. До этой безобразной сцены я чувствовала за собой вину и искренне хотела покончить со всем, но вчера, когда увидела Ронни в бешенстве и услышала, как он ругает вас, я перестала чувствовать себя виноватой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37