Рейн. Вам, князь, лечиться надо. Бунша. Я уже доказал, Евгений Николаевич, что я не князь, и вы меня не
называйте князем. Рейн. Вы - князь. Бунша. Нет, я не князь. Рейн. Не понимаю этого упорства. Вы - князь. Бунша. А я говорю, нет. (Вынимает бумаги.) Вот документы, удостоверяющие,
что моя мама изменяла папе, и я сын кучера Пантелея. Я похож на
Пантелея. Потрудитесь прочесть. Рейн. Не стоит. Ну, если так, вы - сын кучера, но у меня нет денег. Бунша. Заклинаю вас, заплатите за квартиру, а то Луковкин говорит, что наш
дом на черную доску попадет. Рейн. Вчера жена ушла к какому-то Петру Ильичу, потом селедки, потом
является эта развалина, не то князь, не то сын кучера, и истязает меня.
Меня жена бросила, понятно? Бунша. Позвольте, что же вы мне-то не заявили? Рейн. Почему это вас волнует? Вы на нее какие-нибудь виды имели? Бунша. Виды такие, что немедленно я должен ее выписать. Куда она выехала? Рейн. Я не интересовался. Бунша. Понятно, что вам неинтересно. А мне интересно. Я сам узнаю и выпишу.
(Пауза.) Я присяду. Рейн. Да незачем вам присаживаться. Как вам объяснить, что меня нельзя
тревожить во время этой работы? Бунша. Нет, вы объясните. Недавно была лекция, и я колоссальную пользу
получил. Читали про венерические болезни. Вообще наша жизнь очень
интересная и полезная, но у нас в доме этого не понимают. Наш дом
вообще очень странный. Михельсон, например, красное дерево покупает, но
за квартиру платит туго. А вы машину сделали. Рейн. Вы бредите, Святослав Владимирович! Бунша. Я обращаюсь к вам с мольбой, Евгений Николаевич. Вы насчет своей
машины заявите в милицию. Ее зарегистрировать надо, а то в
четырнадцатой квартире уже говорили, что вы такой аппарат строите,
чтобы на нем из-под советской власти улететь. А это, знаете, и вы
погибнете, и я с вами за компанию. Рейн. Какая же сволочь это говорила? Бунша. Виноват, это моя племянница. Рейн. Почему эти чертовы ведьмы болтают чепуху? Я знаю, это вы виноваты. Вы
- старый зуда, шляетесь по всему дому, подглядываете, а потом
ябедничаете, да, главное, врете! Бунша. Я - лицо, занимающее официальный пост, и обязан наблюдать. Меня
тревожит эта машина, и я вынужден буду о ней сообщить. Рейн. Ради бога, повремените. Ну, хорошо, идите сюда. Просто-напросто я
делаю опыты над изучением времени. Да, впрочем, как я вам объясню, что
время есть фикция, что не существует прошедшего и будущего... Как я вам
объясню идею о пространстве, которое, например, может иметь пять
измерений?.. Одним словом, вдолбите себе в голову только одно, что это
совершенно безобидно, невредно, ничего не взорвется, и вообще никого не
касается! Вот, например, возьмем минус 364, минус. Включим. Минус,
прошлое. (Включает механизм.)
Кольцо начинает светиться. Слышен певучий звук.
К сожалению, все. (Пауза.) Ах, я идиот! Нет, я не изобретатель, я
кретин! Да ведь если шифр обратный, значит, я должен включить плюс! А
если плюс, то и цифру наоборот! (Бросается к механизму, поворачивает
какой-то ключ, включает наново.)
В то же мгновение свет в комнате Рейна ослабевает,
раздается удар колокола, вместо комнаты Михельсона
вспыхивает сводчатая палата. Иоанн Грозный с посохом, в
черной рясе, сидит и диктует, а под диктовку его пишет
Опричник в парчовой одежде, поверх которой накинута
ряса.
Слышится где-то церковное складное пение и тягучий
колокольный звон. Рейн и Бунша замирают.
Иоанн. ...и руководителю... Опричник (пишет). ...и руководителю... Иоанн. ...к пренебесному селению преподобному игумену Козме иже... Опричник (пишет). ...Козме иже... Иоанн. ...о Христе с братиею... с братиею царь и великий князь Иван
Васильевич всея Руси... Опричник (пишет). ...всея Руси... Иоанн. ...челом бьет. Рейн. Ах!
Услышав голос Рейна, Иоанн и Опричник поворачивают
головы. Опричник, дико вскрикнув, вскакивает, пятится,
крестится и исчезает.
Иоанн (вскакивает, крестясь и крестя Рейна). Сгинь! Увы мне, грешному! Горе
мне, окаянному! Скверному душегубцу, ох! Сгинь! Сгинь! (В исступлении
бросается в комнату Рейна, потом, крестя стены, в переднюю и исчезает.) Бунша. Вот какую машину вы сделали, Евгений Николаевич! Рейн. Это Иоанн Грозный! Держите его! Его увидят! Боже мой! Боже мой!
(Бросается вслед за Иоанном и исчезает.) Бунша (бежит к телефону в передней). Дежурного по городу! Секретарь домкома
десятого жакта в Банном переулке. У нас физик Рейн без разрешения
сделал машину, из которой появился царь! Не я, не я, а физик Рейн!
Банный переулок! Да трезвый я, трезвый! Бунша-Корецкий моя фамилия!
Снимаю с себя ответственность! Согласен отвечать! Ждем с нетерпением!
(Вешает трубку, бежит в комнату Рейна.) Рейн (вбегая). С чердака на крышу хода нету? Боже мой!
Вдруг за палатой Иоанна затявкал набатный колокол,
грянул выстрел, послышались крики: "Гой да! Гой да!" В
палату врывается Стрелецкий голова с бердышом в руках.
Голова. Где царь? Бунша. Не знаю. Голова (крестясь). А, псы басурманские! Гой да! Гой да! (Взмахивает
бердышом.) Рейн. Черт возьми! (Бросается к механизму и выключает его.)
В то же мгновение исчезают и палата, и Стрелецкий голова
и прекращается шум. Только на месте, где была стенка
комнаты Михельсона, остается небольшой темный провал.
Пауза.
Видали? Бунша. Как же! Рейн. Постойте, вы звонили сейчас по телефону? Бунша. Честное слово, нет. Рейн. Старая сволочь! Ты звонил сейчас по телефону? Я слышал твой паскудный
голос! Бунша. Вы не имеете права... Рейн. Если хоть кому-нибудь, хоть одно слово! Ну, черт с вами! Стало быть,
на крышу он не выскочит! Боже мой, если его увидят! Он дверь за собой
захлопнул на чердак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13