Впрочем, в последние годы сюда прибыло много новых поселенцев. По указу Балдуина III тот, кто занимал брошенный дом, виноградник либо землю, по истечении года становился законным их владельцем. И наоборот: кто покидал свое достояние на год, терял на него всякое право. Снят был также запрет на торговлю с мусульманами, и на улицах города замелькали купцы в тюрбанах. Население было весьма пестрым: латиняне (их было меньше всего), армяне, сирийцы, греки, генуэзцы, евреи… Разные наряды, разные лица.
Люди жались к домам, пропуская пышное шествие. Нищие, стуча костылями, домогались милостыни, показывая свои струпья и отталкивая друг, друга. Королева Агнесса бросала им монеты со смехом, королева Мария Теодора подавала сдержанно и словно чего-то стыдясь. Сибилла не замечала их вовсе, заглядевшись на красавца-супруга. Множество прокаженных остервенело рвалось к королевскому паланкину, скуля, воя и плача. Как только они добирались до шелковых занавесок, братья-лазариты, сопровождавшие паланкин, отгоняли их палками.
Светлой кожей и запыленным дорожным платьем выделялись из толпы только что прибывшие сюда пилигримы. Некоторые, не довольствуясь большим капюшоном, посохом и пустотелой тыквой-флягой, облеклись в престранного вида плащи, усеянные раковинами и памятными записками. То были пилигримы-профессионалы, за плату совершавшие паломничество вместо кого-то другого. Иные наезжали сюда по пятому, а то и по шестому разу. Но таких было немного. Большинством же двигала горячая вера и неподдельное благочестие. Длинной темной вереницей растянулись странники от городских ворот до самого храма, передвигаясь ползком, обдирая колени о камни мостовой, не глазея по сторонам, не замечая королевской процессии. Они жаждали увидеть Гроб Господень, и ничто другое их не интересовало. Только вид арабских купцов в тюрбанах приводил их в несказанное изумление. Как же так? Значит, неверные все еще в Иерусалиме?
Из смрадной тени переулков кортеж выехал наконец на открытое пространство у подножия горы Мориа. Четверо ворот вело на широкое плоскогорье, выложенное массивными плитами. Посередине, там, где некогда стояли храм Соломона и храм Ирода (тот самый, разрушение которого было предречено Иисусом), высилась мечеть халифа Омара – Коуба-Эль-Сакра, или Мечеть Скалы, переименованная ныне в Храм Скалы.
В храме, укрытая его стенами, и впрямь находилась большая серая скала, с которой по преданию вознесся на небо пророк Илия и на которой Авраам собирался принести в жертву Исаака. Место, служившее некогда для кровавых жертв, стало ныне алтарем Жертвы Бескровной. Восьмиугольный храм выглядел игрушечным по сравнению с огромной площадью. Сверкающий драгоценностями, разноцветной эмалью и стеклом, он походил на яркую бабочку, которая присела на краешек стола и, казалось, вот-вот вспорхнет и улетит. Внутри храма в таинственном полумраке виднелись величественные изображения Святой Троицы. Достигающий свода Бог Отец держал на коленях Христа, а над Ними возносился Дух Святой. В боковых же нишах помещались золоченые фигуры Богородицы и святых. Однако христианскому искусству так и не удалось победить восточного стиля этой бывшей мечети: в храме, хотя и освященном по всем правилам, витал дух чужой веры, поэтому он не рождал в душах паломников должного благоговения и божественного трепета и восторга.
На противоположной стороне обширной площади высился королевский дворец Эль-Акса, также переделанный из мечети, построенной, однако, византийскими мастерами, отчего вид у дворца был вполне христианский. Громадное строение позволило легко разместить в нем многочисленные необходимые службы. Под дворцом, в гулких, подпираемых рядами гранитных колонн подземельях, сохранившихся здесь с незапамятных времен (легенда гласила, что они были выдолблены джинами по приказу царя Соломона), находились кухни и королевские конюшни. Поначалу кони сильно пугались и упирались со страху, когда их сводили по темному скату вниз, но потом привыкли к удобным стойлам: в подземных конюшнях царила прохлада и не было докучливых мух.
Пространство между дворцом Эль-Акса и Храмом Скалы замыкали монастырь и часовня Ордена храмовников, или тамплиеров, обязанного своим названием близкому соседству с Templum Domini Templum Domini (лат.) – Храм Господень.

. По сравнению с пышным восточным убранством храма часовня выглядела сурово, даже убого. Устав ордена запрещал украшать святилище чем-либо иным, кроме оружия, добытого у врага, потому вокруг креста развешаны были бунчуки, щиты и поломанные копья.
Монастырь снаружи тоже выглядел довольно уныло, но ходили слухи, что внутри царит небывалая роскошь. Впрочем, роскошь была заметна везде.
Давно прошли те времена, когда первый король иерусалимский Готфрид принимал послов султана в походной палатке, сидя прямо на земле, приговаривая, что смертному, который вышел из праха и в прах же обратится, пристойнее всего сидеть на персти земной. Недолго, очень недолго держалась простота нравов среди крестоносных рыцарей: уже двор Балдуина I перенял византийскую пышность, и преемники этого государя усердно следовали его примеру.
С плоскогорья, на котором стояли Храм Скалы и королевский дворец, виден был весь город. Стены, разрушенные во время осады, а ныне заново отстроенные и укрепленные, окружали гору зубчатым кольцом. Над стенами тянулись вверх стрельчатые башни многочисленных храмов.
Кортеж остановился перед дворцом Эль-Акса, где король устраивал сегодня званый пир. В лучах солнца играли и переливались всеми цветами радуги рыцарские плащи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83