Следовательно, он исходит из того, что Лукас далек от какого-либо серьезного участия в этом деле. Но имеет ли он право так считать? С другой стороны, живя в цивилизованном обществе, он не имеет права думать иначе.
Зазвонил телефон. Вряд ли это Гринберг. Они ведь только что расстались. Мэтлок надеялся также, что это не Пэт: он еще не был готов говорить с ней. Нехотя поднес он трубку к уху.
— Хэлло!
— Джим! Где вы были? Звоню вам с восьми утра! Я уже два раза приезжал к вам. — Это был Сэм Крессел. Голос его звучал так, будто университет Карлайла закрыли.
— Я сейчас не могу вам всего объяснить, Сэм. Давайте попозже встретимся. Я заеду к вам после ужина.
— Я бы не стал это надолго откладывать. Господи! Что на вас нашло?
— Не понимаю...
— Да вчера вечером, в Лумумбе!
— О чем вы? Вы что-то слышали?
— Да эта черная скотина Адам Уильямс подал мне рапорт... обвиняет вас во всех смертных грехах — чуть ли не в пропаганде рабства. Он пишет, что не заявил в полицию только потому, что вы были мертвецки пьяны! Конечно, под влиянием алкоголя вы сбросили маску и всем показали, какой вы оголтелый расист.
— Что?!
— Вы ломали мебель, колотили студентов, били стекла...
— Вы ведь понимаете, что это чушь!
— Я-то понимаю. — Крессел понизил голос. Он явно стал успокаиваться. — Я-то понимаю, но что это меняет? Мы должны избегать поляризации. А как только правительство вмешивается в дела университета, начинается поляризация.
— Послушайте меня. Заявление Уильямса — это лишь отвлекающий маневр. Камуфляж. Они мне вчера подсыпали наркотиков. Если бы не Гринберг, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
— О Господи! Лумумба-Холл тоже в вашем списке? Только этого не хватало! Черные поднимут крик, что их преследует. И тогда Бог знает что начнется.
— Я приеду к вам около семи. — Мэтлок пытался говорить спокойно. — Ничего сейчас не предпринимайте, ни с кем не говорите. Мне нужно освободить телефон. Я жду звонка Гринберга.
— Одну минуту, Джим! Вот еще что. Этот Гринберг... Я ему не верю. Никому из них не верю. Запомните: прежде всего мы обязаны сохранять лояльность по отношению к Карлайлу... — Крессел замялся. Мэтлок понял, что он подбирает слова.
— Странно слышать это от вас.
— Вы же понимаете, что я хочу сказать.
— Не уверен. Я полагал, мы должны работать вместе...
— Но не ценой гибели университета! — Голос декана звучал почти истерически.
— Не волнуйтесь, — сказал Мэтлок. — Он не погибнет. До встречи.
И Мэтлок повесил трубку, не дав Кресселу ничего добавить. Ему необходимо было немного отдохнуть, а Крессел никому не давал покоя, когда дело касалось его царства. Сэм Крессел был по-своему таким же воинственным, как любой экстремист, — только, пожалуй, раньше других начинал возмущаться.
Это привело Мэтлока еще к одному, вернее, даже к двум соображениям. Четыре дня назад он сказал Пэт, что не хочет отменять поездку на Сент-Томас. Короткие апрельские каникулы начнутся после занятий в субботу, через три дня. При сложившихся обстоятельствах поездка на Сент-Томас исключается, если только Вашингтон не решит, что ему нужно выйти из игры, а он в этом сомневался. Он использует своих родителей в качестве предлога. Пэт, конечно, поймет, даже одобрит. Второе соображение касалось его собственных преподавательских дел. Его рабочий стол был завален студенческими работами, которые еще предстояло прочесть. Сегодня утром он пропустил два занятия. Но сейчас он думал не столько о студентах, сколько о том, чтобы не давать лишнего повода для жалоб; хватит с него рапорта Уильямса. Профессор-прогульщик — хорошая мишень для сплетен. На его занятиях в оставшиеся до каникул три дня должно быть не много студентов — трое, двое и еще двое. Работу он наладит позже. А пока нужно до семи часов найти Лукаса Херрона. Если Гринберг позвонит в его отсутствие, он свалит все на конференцию аспирантов, о которой забыл предупредить.
Он решил принять душ, побриться и переодеться. В ванной он проверил коробку с песком для кошки. Корсиканская бумага была на месте — он знал, что так и будет.
Побрившись и приняв душ, Мэтлок пошел в спальню и стал одеваться, одновременно обдумывая дальнейшие действия. Он не знал, есть ли у Лукаса Херрона сегодня после обеда лекции или семинары, но это нетрудно будет узнать. Если нет, придется ехать к нему домой — на машине можно добраться минут за пятнадцать. Херрон жил в восьми милях от университета, туда вела малопроезжая дорога по землям старой карлайлской семьи. Дом Лукаса — перестроенный каретный сарай — стоял на отшибе, но, как любил говорить Лукас, «попав туда, понимаешь, что путешествие стоило того».
Дробный стук в дверь прервал его мысли. Ему вдруг стало трудно дышать.
— Иду, иду, — крикнул он, натягивая через голову белую спортивную рубашку. Он прошел босиком к входной двери, открыл ее и не сдержал удивленного возгласа. В дверях стоял Адам Уильямс — один.
— Здравствуйте!
— О Господи!.. Не знаю, что лучше — сразу съездить вам по физиономии или сначала вызвать полицию! Что вам надо? Крессел мне уже звонил. Вы ведь именно это хотели узнать?
— Мне нужно с вами поговорить. Я быстро, — произнес черный; Мэтлоку показалось, что он чем-то испуган, но старается это скрыть.
— Заходите. Только действительно быстро. — Мэтлок пропустил Уильямса в переднюю и захлопнул дверь. Тот попытался улыбнуться, но глаза у него были невеселые.
— Я очень сожалею об этом рапорте. В самом деле, сожалею. Это была неприятная необходимость.
— Со мной такой номер не пройдет, и не надейтесь! Чего вы добивались? Чтобы Крессел осрамил меня на весь университет и выжил отсюда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91