— Ложь! - рявкнул седовласый турок.
Это был сам наркобарон, поднявшийся на палубу.
— Поверьте, я говорю правду! Нам помогли американские специалисты. Если вы хотите передать о случившемся по радио, то лучше сразу расстреляйте нас, потому что, когда мы вернемся, нас и так казнят за предательство. Больше того, умоляю в этом случае расстрелять нас, прямо здесь и сейчас. В этом случае командование решит, что мы погибли геройской смертью, и наши семьи получат пенсию. Ну а насчет того, насколько щедр будет Орхам Мюрат к вашим вдовам и детям, когда узнает, что вы сорвали операцию, на проведение которой он потратил столько времени и денег, — это уж вы сами решайте.
Наступила долгая, напряженная тишина. Ее нарушил торговец.
— Твои россказни нелепы! Если ваше командование прослушивает все наши переговоры...
— Если? Если? Как ты думаешь, мы случайно получили приказ досмотреть ваше судно? — Греческий офицер презрительно фыркнул. — Задам тебе всего один вопрос. Ты действительно веришь в случайные совпадения?
Этими словами он обеспечил спасение своего отряда. Ни один контрабандист — по крайней мере, из тех, что давно занимаются своим ремеслом, — не верит в случайности.
Молодой грек приказал своим аквалангистам прыгнуть обратно в воду, и они вернулись на американский фрегат. Потери: никаких. Через семь часов флотилия морских кораблей окружила турецкое судно; на него были направлены стволы орудий. Столкнувшись с такой впечатляющей демонстрацией силы, наркобарон и его охрана предпочли сложить оружие.
Впоследствии Джэнсон лично отыскал молодого греческого офицера, у которого хватило смекалки и находчивости отказаться от правды — той, что судно было выбрано наугад, — и заменить ее правдоподобной ложью. Оказалось, что этот офицер, Тео Катсарис, обладает не только хладнокровной выдержкой, умом и храбростью; кроме того, он отличался недюжинной физической силой и получат высшие отметки во всех видах боевой учебы. Знакомясь с ним ближе, Джэнсон поражался его уникальности. В отличие от своих сослуживцев, Тео Катсарис был родом из зажиточной семьи; его отец, дипломат средней руки, в свое время занимал должность в греческом посольстве в Вашингтоне, и Катсарис два года учился в престижной школе Святого Олбана. Джэнсон уже готов был отмахнуться от молодого грека, как просто от еще одного любителя острых ощущений — и это отчасти было верно, — но Катсарис искренне горел желанием сделать мир, в котором жил, лучше.
Несколько дней спустя Джэнсон встретился в кафе со знакомым греческим генералом, выпускником американского военного колледжа в Карлайле, штат Пенсильвания. За коктейлем Джэнсон объяснил, что обнаружил в греческой армии молодого офицера, чей потенциал не может быть полностью раскрыт в вооруженных силах Греции. Он предложил взять Катсариса под свое крыло и лично следить за его подготовкой. В то время руководство Отдела консульских операций как раз начинаю прислушиваться к требованиям «стратегического партнерства» — под этим подразумевались совместные операции с союзниками по НАТО. По мнению Джэнсона, от этого предлагаемого сотрудничества Кон-Оп получат в свое распоряжение талантливого сотрудника. Греция же в перспективе приобретши специалиста, способного передать навыки и опыт борьбы с терроризмом своим согражданам. Соглашение было заключено после третьего коктейля.
* * *
И вот сейчас, сидя в хвостовой части «БА-609», Джэнсон бросил на Катсариса стальной взгляд.
— Марина знает, куда ты отправился?
— Подробностей я ей не рассказал, а она не стала настаивать, — рассмеялся грек. — Успокойся, у Марины больше мужества, чем во всей 18-й дивизии греческой армии. И тебе это хорошо известно.
— Да, известно.
— Так что позволь мне самому принимать решения. К тому же, если эта операция действительно такая рискованная, разве ты смог бы со спокойной совестью предложить другому занять мое место?
Джэнсон молча покачал головой.
— Я тебе нужен, — сказал Катсарис.
— Я мог бы пригласить кого-то другого.
— Кого-то хуже.
— Не стану отрицать. Они больше не улыбались.
— И мы оба понимаем, что значит для тебя эта операция. Я хочу сказать, сейчас ты не просто выполняешь задание по найму.
— Это я тоже не стану отрицать. От нашего успеха слишком многое зависит во всем мире.
— Я говорю о Поле Джэнсоне, а не о планете Земля. Сначала конкретные люди, потом отвлеченные понятия, хорошо? Об этом мы уже давно договорились. — Взгляд его карих глаз не дрогнул. — Я тебя не оставлю, — тихо закончил Катсарис.
Джэнсон поймал себя на том, что его неожиданно тронули эти простые слова.
— Лучше бы сказал мне что-нибудь такое, чего я еще не знаю, — попытался пошутить он.
* * *
По мере приближения времени "Ч" молчаливая напряженность нарастала. Были приняты все меры предосторожности. Самолет летел с погашенными огнями, и его черный матовый фюзеляж не отражал свет от внешнего источника. Катсарис и Джэнсон, устроившись у обильно смазанного машинным маслом хвостового люка, сделали с собой то же самое: избавились от всех светоотражающих предметов. При подлете к зоне сбрасывания они надели черные нейлоновые комбинезоны и выкрасили лица черной краской. Сделать так, заранее было нельзя из-за опасности вызвать перегрев. Комбинезоны оттопыривались боевым снаряжением, уложенным в жилеты, но иного выхода не было.
Приближался момент первого невозможного события. Они с Катсарисом на двоих выполнили больше трех тысяч прыжков с парашютом. Но то, что требовалось совершить сегодня, выходило за рамки их предыдущего опыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36