Но человек в дождевике опередил его. Он распахнул дверь, выхватил пистолет и выстрелил — звук выстрела потонул в шуме дождя: к стволу был прикручен глушитель. Сидящий в кабине ткнулся лицом в приборный щиток, из раны на лбу заструилась кровь.
Услышав странные звуки, второй подбежал к кабине и заглянул стрелявшему в лицо:
— Это ты! Сидел в салоне с газетой!
— Залезай в кабину! — скомандовал человек в дождевике. Его слова четко прозвучали сквозь шум дождя. Руку с зажатым в ладони пистолетом он спрятал за распахнутой дверью кабины.
Стоявший на платформе замер. Человек с пистолетом огляделся по сторонам. Оцепившие самолет полицейские не отреагировали на случившееся: им было очень неуютно под проливным дождем и под слепящими лучами прожекторов. Человек в дождевике вскочил на подножку, схватил убийцу за полу комбинезона и одним рывком втолкнул его в кабину тягача.
— Вы ошиблись. Сын Генриха Клаузена жив, — сказал он спокойно. И выстрелил во второй раз. Убийца упал на сиденье.
Человек в дождевике закрыл дверь тягача и, заткнув пистолет за пояс, медленно двинулся прочь. Пройдя под фюзеляжем к оцепленному проходу, который вел к туннелю, он увидел, как из двери «боинга» появился таможенный чиновник и стал торопливо спускаться по трапу. Они встретились и вместе пошли к туннелю.
— Ну как? — спросил чиновник.
— Моя охота увенчалась успехом. Их охота оказалась неудачной. Вопрос в том, что нам делать с Холкрофтом.
— Это уже не наша забота. Пусть этим занимается Тинаму. Тинаму должен быть в курсе.
Человек в дождевике улыбнулся своим мыслям. Он знал, что его улыбка осталась незамеченной.
Глава 4
Холкрофт вышел из такси у своего дома на Семьдесят третьей улице в Восточном Манхэттене. Он чувствовал страшную усталость — результат напряжения последних трех дней, усугубившегося трагедией на борту самолета. Ему было жаль того беднягу, скончавшегося от сердечного приступа, но больше всего Ноэля разозлили идиотские действия авиатранспортной полиции: они отнеслись к происшествию так, словно это был международный скандал. Господи всемогущий! Их держали в карантине целых четыре часа! И всем пассажирам первого класса пришлось сообщить полиции о своем предполагаемом местонахождении в ближайшие два месяца! Его поприветствовал швейцар:
— Быстро вы вернулись на этот раз, мистер Холкрофт. У вас большая почта. Да, и записка.
— Записка?
— Да, сэр, — сказал швейцар, подавая ему визитную карточку. — Этот джентльмен заходил вчера и спрашивал вас. Он был весьма возбужден, вы понимаете, что я имею в виду?
— Пока не совсем. — Ноэль взял карточку и прочитал:
«Питер Болдуин, эсквайр». Имя ему ничего не говорило. «Веллингтон секьюрити системз, лимитед. Стрэнд, Лондон». Ниже — номер телефона. Холкрофт перевернул карточку. На обороте было написано: «Отель „Сент-Реджис“, ном. 411».
— Он настоятельно просил меня позвонить вам и узнать, не вернулись ли вы, но я-то видел, что вы не заходили в квартиру.
— Он мог и сам мне позвонить, — сказал Ноэль, направляясь к лифту. — Мой номер есть в телефонной книге.
— Он сказал мне, что пытался вам дозвониться, но наш телефон неисправен. Он про...
Дверь лифта закрылась, и Ноэль не расслышал последних слов швейцара. Пока лифт полз на пятый этаж Холкрофт снова взглянул на карточку. Питер Болдуин эсквайр. Кто это? И с каких это пор его телефон неисправен?
Он открыл дверь квартиры и стал шарить рукой по стене в поисках выключателя. Обе настольные лампы зажглись одновременно. Ноэль окинул взглядом комнату и оторопел.
Тут все было не так, как три дня назад! Все по-другому!
Вся мебель, все стулья и столы, все вазы и пепельницы были сдвинуты с привычных мест. Диванчик для отдыха раньше стоял посреди комнаты, теперь он оказался в дальнем углу. Все эскизы и картины, развешанные по стенам, висели на других местах. Стереопроигрыватель уже стоял не на полке, как раньше, а на столе. А бар, который был у дальней стены гостиной, переместился за дверь. Чертежная доска, всегда стоявшая у окна, теперь возвышалась прямо перед ним, в нескольких шагах от двери. Вертящийся табурет и вовсе исчез из виду... Да где же он? Это было самое поразительное происшествие из всех, что случились с Ноэлем в последнее время. Все такое знакомое и в то же время — абсолютно чужое! Реальность словно перевернулась, словно кто-то сбил фокус...
Он так и стоял, не закрывая входную дверь. Мысленно Холкрофт все еще представлял себе прежний вид комнаты, но привычную картину вытеснила другая — та, что предстала его взору.
— Что произошло? — услышал Ноэль собственный голос и не сразу понял, что эти слова произнес он сам.
Ноэль подбежал к диванчику: телефон всегда стоял рядом на столике справа. Но диванчик был сдвинут, и телефона рядом не оказалось. Он вышел на середину комнаты. Где же столик? Там, где должен был стоять стол, теперь стояло кресло. Но и там телефона не было! Где же телефон? Где стол? Где же, черт побери, телефон?
У окна! Там стоял кухонный стол — Боже, кухонныйстол у окна гостиной! И на нем он увидел телефонный аппарат. Большое окно выходило на жилой небоскреб, возвышавшийся на другом конце двора. Телефонные провода кто-то вытащил из-под ковра, устилавшего весь пол гостиной, и перебросил к окну. Чертовщина какая-то! Кому это понадобилось отдирать от пола ковер и вытаскивать телефонные провода?
Он подошел к столу, снял трубку и нажал на кнопку переговорного устройства, соединявшего телефон с селектором швейцара в вестибюле. Ответа не последовало. Он снова нажал кнопку и не отпускал палец до тех пор, пока в трубке не послышался голос швейцара Джека:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173