Похож на палача, но кто его знает!
Высокие колеса с железными ободами крутились нехотя, с натугой, со скрипом. Повозка была чем-то основательно нагружена. Чем? Что спрятано там, под грубой грязной тканью? Бомбарда? Стенобитная машина? При любых других обстоятельствах у Рудольфа и сомнения в том не возникло бы. Но один воз и отряд в сотню человек…
Маловато вообще-то, чтобы штурмовать Нидербургские стены или устраивать осаду. Даже чтобы с ходу пробиться мимо ристалищного поля к открытым воротам – недостаточно. Или главные силы и основной обоз маркграфа на подходе? Или уже укрылись где-то поблизости? Да нет же! Равнина просматривается великолепно, спрятаться на подступах к городу негде. Вот разве что магия… Какое-нибудь заклинание, оберегающее оберландское войско от чужих взоров. Говорят же… Чернокнижник… И Лебиус Прагсбургский этот, скрывшийся в Верхних Землях… По слухам – весьма могущественный магиер.
Но вряд ли существует магия, способная при свете дня, без призванных колдовством тумана и мрака, укрыть целую армию. А если бы и существовала, почему ею не воспользовался Альфред? Почему сам змеиный граф едет вот так – впереди, неосторожно, не таясь, с жалкой горсткой всадников? Подставляясь.
Нет, магия – вряд ли. Да и что ею укрывать-то? Было бы у властителя Верхней Марки достаточно сил – давно бы, небось, стер Нидербург с лица земли. А коли до сих пор не покушался Чернокнижник на главную крепость бургграфства – значит, не хватает силенок-то. Не было их раньше, и нынче взяться неоткуда. Захватить Нидербург – это не пограничные горные перевалы защищать, на что пока лишь и годилась невеликая маркграфская дружина. Так что – руки коротки. Так что тут что-то другое…
Что?
Что?!
Рог замолк. Улеглось эхо. Стих гомон в толпе. Напряженная тишина повисла над ристалищем. На затишье перед бурей похожая. В воздухе не ощущалось ни дуновения. Поникли и обвисли ристалищные стяги. Лошади и те не всхрапывали, не ржали навстречу оберландской коннице.
Рудольф Нидербургский медленно поднялся с кресла. Вроде бы старый недруг-соседушка сам шел к нему в руки. И казался сейчас со своей смешной сотней беззащитнее некуда. И всё же с Чернокнижником этим следовало держать ухо востро. Даже сейчас, даже здесь, у себя дома. Особенно здесь и сейчас, когда сокровенные планы бургграфа относительно Верхней Марки и ее властителя уже частично раскрыты перед гостями турнира.
– Я вынужден временно прервать состязание, – произнес бургграф, лишь констатируя то, что уже произошло. Голос Рудольфа предательски дрогнул. Впрочем, устроителя ристалищных боев сейчас не особо и слушали. По мере приближения к турнирному полю маркграфской дружины зрителей у ристалища становилось все меньше.
Будто ветром невиданной силы рассеивало толпу простонародья. Эти странные порывы, не ощущаемые полотнищами штандартов, но остро чувствуемые людскими душами, полнившимися тревогой и нехорошими предчувствиями, поддували к главным воротам Нидербурга. Незримый ветер вырывал из общей массы одиночек и целые группки и гнал, гнал зрителей за городские стены. Все больше народу вырывал, все быстрее гнал.
Вслед за чернью под прикрытие Нидербургских стен поспешили, опрокидывая лавки, члены городского совета, занимавшие места подле трибун знати. Почтенные бюргеры быстро семенили расторопными ножками, путаясь в длинных дорогих одеждах, придерживая кошели и пухлые животики, часто оглядываясь назад. Никто из них даже не пытался теперь сохранять былое напускное достоинство.
Начали спускаться с трибун и отходить к городу благородные дамы, большая часть которых вдруг решила, что наблюдать за дальнейшим развитием событий будет удобнее со стен и башен крепости. Бледная как снег Герда-без-Изъяна была одной из немногих, кто оставался. И хотя бургграф знаками (приказать в открытую означало бы продемонстрировать собственный страх и неуверенность) велел дочери удалиться, королева турнира продолжала неподвижно восседать на своем месте. Смотрела Герда при этом не на отца, а на доблестного рыцаря, все еще не покинувшего ристалища. На Дипольда Славного смотрела прекрасная семнадцатилетняя дева с мольбой и надеждой. Пфальцграф же угрюмо взирал на подъезжающих оберландцев. И думал о своем.
До чего же не вовремя все, а! Ну до чего не вовремя!
Проклятый Чернокнижник явился в самую неподходящую минуту. Маркграф не дал Дипольду обрести заслуженную… почти заслуженную славу победителя нидербургского турнира.
Хотя с другой стороны… Если поразмыслить…
Лицо пфальцграфа прояснилось. По губам Дипольда Славного скользнула хищная улыбка.
Возможно, за неожиданный визит Альфреда Оберландского, наоборот, следует возблагодарить провидение. Возможно, сегодня достойнейшему из рыцарей суждено обрести еще большую славу. Ведь если дойдет до драки… А кончится, судя по всему, именно этим. И тут уж дело не ограничится сбитым тарчем. Едва ли нидербургский бургграф, вскользь, мимоходом высказывавший уже некоторые туманные намеки по поводу Альфреда, захочет упускать такой шанс.
Сказать по правде, от намеков тех Дипольда Славного где-то в душе малость коробило. Как ни крути, но рыцарский турнир – не самое подходящее место для тайных интриг. Для подобных переговоров можно было бы найти иное время и место, но все же… Все же теперь Рудольф Нидербургский приложит все силы, чтобы не дать Чернокнижнику вернуться в Верхние Земли.
Обратного пути неосторожному маркграфу, что бы его сюда ни привело, нет. Бегущие к городским укреплениям трусы просто еще не осознают этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14