ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Если что-то будет непонятно, так и скажу. Если подумаю, что какие-то рассуждения слишком мудрены, буду говорить: «Тут есть определенная логика, но обычным людям в ней не разобраться». Ничего другого не оставалось. Так я и делал. Говорю это не для того, чтобы оправдаться или показать себя. Чем легковесно жонглировать специальными терминами и поддакивать: «Вот-вот. Вы правы», я предпочитал углубляться в предмет разговора, начиная с самых элементарных, основных вещей и останавливая собеседника, чтобы потребовать пояснений. Мне казалось, что так беседа получится более завершенной.
Кроме того, обмениваясь с собеседниками взглядами на самые обыкновенные вещи, мы стали достаточно хорошо понимать, что хотим сказать друг другу, и в целом я уяснил для себя их образ мыслей (согласен я с ним или нет – совершенно другой вопрос). По крайней мере, для подобных интервью этого вполне достаточно. Детальный анализ психологии собеседника, замечания по поводу моральной и логической обоснованности его позиции не являются непосредственной целью моей работы. Более подробным изучением религиозных вопросов, определением их социального значения пусть занимаются специалисты. С этим все ясно. Я же пытаюсь представить здесь другое – образ этих людей с позиции человека, который общался с ними лицом к лицу.
В то же время, беседуя с этими людьми с глазу на глаз, нельзя было не ощутить совершенно очевидного сходства между писательским трудом и их религиозными порывами. В самом деле, здесь чрезвычайно много общего. В этом нет никаких сомнений. Хотя, наверное, нельзя утверждать, что эти две сферы имеют одни и те же корни. Ведь кроме общего у них есть и решающие отличия. В процессе разговора эти люди вызывали у меня личный интерес, а подчас – и что-то вроде раздражения.
Как бы то ни было, возникает ощущение, что, возможно, именно в силу наличия у меня такой точки зрения я – человек, не имеющий специальных знаний о религии, – мог в зависимости от обстоятельств либо охотно соглашаться с тем, что мне говорят, либо категорически отвергать. Возьму на себя смелость добавить, что в конечном итоге в этих интервью далеко не последнюю роль сыграло то, что принято называть здравым смыслом.
Если говорить о моих личных впечатлениях, то, как человека, год проработавшего над «Подземкой», меня до сих пор глубоко возмущают действия членов секты «Аум Синрикё», распылившими газ в токийском метро (я имею в виду непосредственных исполнителей и тех, кто в той или иной форме замешан в этой акции). Я своими глазами видел пострадавших от зариновой атаки – они продолжают мучаться и сейчас, – я был свидетелем бесконечных страданий тех, кто навеки потерял любимых людей. Забыть это невозможно, и такое преступление не может быть оправдано никакими побуждениями и обстоятельствами.
Но в целом, что касается степени причастности – реальной, морально-духовной или структурной – секты «Аум Синрикё» к этому инциденту, споры будут идти и дальше, и справедливое суждение на сей счет пусть выносит читатель. Я брал эти интервью не для того, чтобы заклеймить членов секты – настоящих и бывших – и не для того, чтобы как-то переоценить их в новом свете. Хотелось бы, чтобы это было понятно с самого начала. Я предлагаю читателю то же, что стремился передать в «Подземке», – живой, «из плоти и крови», материал, необходимый для того, чтобы представить не какую-то одну точку зрения, а взгляды сразу многих людей.
***
После выхода «Подземки» и после того, как «Бунгэй сюндзю» закончил публиковать ее продолжение, у меня состоялись две продолжительные беседы с профессором Хаяо Каваи. Своего рода диалог, хотя я главным образом задавал вопросы, а господин Каваи на них отвечал. После долгой работы над «Подземкой» и ее продолжением многое оставалось неясным и никак не хотело обретать форму. Эти беседы дали мне четкие (и в то же время наводящие на серьезные размышления) ответы с точки зрения психолога, позволили разобраться, что к чему. Я не могу представить на месте господина Каваи другого человека, способного развеять мои сомнения.
Конечно, мне как писателю в дальнейшем литературном процессе надо будет тщательно изучить и разобраться со всем, что оставила во мне эта работа. На это уйдет еще много времени. Не думаю, что все сразу легко уляжется по своим полочкам. И сейчас я очень благодарен господину Каваи за подсказки, как подвести под этим психологическую черту.
Содержащиеся в этой книге интервью публиковались в «Бунгэй сюндзю» с продолжением в 1998 году – в номерах с апреля по октябрь. Хочу сердечно поблагодарить главного редактора «Бунгэй сюндзю» Такахиро Хирао, нашедшего для меня место на страницах журнала, и редакцию в лице Ёсио Омацу, который с большим терпением занимался вместо меня решением сложных практических вопросов, сыпавшихся на нас один за другим (как представитель так называемого «поколения Аум» он сделал немало полезных замечаний). В выходе интервью в свет отдельной книгой большую помощь оказал сотрудник издательства Кадзухиро Мураками.
В «Бунгэй сюндзю» публикация называлась «После „Подземки“». Однако книгу я назвал «Край обетованный».
А ВДРУГ ЭТО И В САМОМ ДЕЛЕ «АУМ »?
Хироюки Кано (р. 1965)
Родился в Токио, но вскоре переехал с родителями в соседнюю префектуру, где и прошло его детство. Есть младшие брат и сестра. Учась в колледже, серьезно заболел и начал заниматься йогой в зале, принадлежавшем «Аум Синрикё». Уже спустя двадцать дней Сёко Асахара стал убеждать его уйти в секту, что он и сделал через пять месяцев. Старший «самана» Здесь – послушник;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Кроме того, обмениваясь с собеседниками взглядами на самые обыкновенные вещи, мы стали достаточно хорошо понимать, что хотим сказать друг другу, и в целом я уяснил для себя их образ мыслей (согласен я с ним или нет – совершенно другой вопрос). По крайней мере, для подобных интервью этого вполне достаточно. Детальный анализ психологии собеседника, замечания по поводу моральной и логической обоснованности его позиции не являются непосредственной целью моей работы. Более подробным изучением религиозных вопросов, определением их социального значения пусть занимаются специалисты. С этим все ясно. Я же пытаюсь представить здесь другое – образ этих людей с позиции человека, который общался с ними лицом к лицу.
В то же время, беседуя с этими людьми с глазу на глаз, нельзя было не ощутить совершенно очевидного сходства между писательским трудом и их религиозными порывами. В самом деле, здесь чрезвычайно много общего. В этом нет никаких сомнений. Хотя, наверное, нельзя утверждать, что эти две сферы имеют одни и те же корни. Ведь кроме общего у них есть и решающие отличия. В процессе разговора эти люди вызывали у меня личный интерес, а подчас – и что-то вроде раздражения.
Как бы то ни было, возникает ощущение, что, возможно, именно в силу наличия у меня такой точки зрения я – человек, не имеющий специальных знаний о религии, – мог в зависимости от обстоятельств либо охотно соглашаться с тем, что мне говорят, либо категорически отвергать. Возьму на себя смелость добавить, что в конечном итоге в этих интервью далеко не последнюю роль сыграло то, что принято называть здравым смыслом.
Если говорить о моих личных впечатлениях, то, как человека, год проработавшего над «Подземкой», меня до сих пор глубоко возмущают действия членов секты «Аум Синрикё», распылившими газ в токийском метро (я имею в виду непосредственных исполнителей и тех, кто в той или иной форме замешан в этой акции). Я своими глазами видел пострадавших от зариновой атаки – они продолжают мучаться и сейчас, – я был свидетелем бесконечных страданий тех, кто навеки потерял любимых людей. Забыть это невозможно, и такое преступление не может быть оправдано никакими побуждениями и обстоятельствами.
Но в целом, что касается степени причастности – реальной, морально-духовной или структурной – секты «Аум Синрикё» к этому инциденту, споры будут идти и дальше, и справедливое суждение на сей счет пусть выносит читатель. Я брал эти интервью не для того, чтобы заклеймить членов секты – настоящих и бывших – и не для того, чтобы как-то переоценить их в новом свете. Хотелось бы, чтобы это было понятно с самого начала. Я предлагаю читателю то же, что стремился передать в «Подземке», – живой, «из плоти и крови», материал, необходимый для того, чтобы представить не какую-то одну точку зрения, а взгляды сразу многих людей.
***
После выхода «Подземки» и после того, как «Бунгэй сюндзю» закончил публиковать ее продолжение, у меня состоялись две продолжительные беседы с профессором Хаяо Каваи. Своего рода диалог, хотя я главным образом задавал вопросы, а господин Каваи на них отвечал. После долгой работы над «Подземкой» и ее продолжением многое оставалось неясным и никак не хотело обретать форму. Эти беседы дали мне четкие (и в то же время наводящие на серьезные размышления) ответы с точки зрения психолога, позволили разобраться, что к чему. Я не могу представить на месте господина Каваи другого человека, способного развеять мои сомнения.
Конечно, мне как писателю в дальнейшем литературном процессе надо будет тщательно изучить и разобраться со всем, что оставила во мне эта работа. На это уйдет еще много времени. Не думаю, что все сразу легко уляжется по своим полочкам. И сейчас я очень благодарен господину Каваи за подсказки, как подвести под этим психологическую черту.
Содержащиеся в этой книге интервью публиковались в «Бунгэй сюндзю» с продолжением в 1998 году – в номерах с апреля по октябрь. Хочу сердечно поблагодарить главного редактора «Бунгэй сюндзю» Такахиро Хирао, нашедшего для меня место на страницах журнала, и редакцию в лице Ёсио Омацу, который с большим терпением занимался вместо меня решением сложных практических вопросов, сыпавшихся на нас один за другим (как представитель так называемого «поколения Аум» он сделал немало полезных замечаний). В выходе интервью в свет отдельной книгой большую помощь оказал сотрудник издательства Кадзухиро Мураками.
В «Бунгэй сюндзю» публикация называлась «После „Подземки“». Однако книгу я назвал «Край обетованный».
А ВДРУГ ЭТО И В САМОМ ДЕЛЕ «АУМ »?
Хироюки Кано (р. 1965)
Родился в Токио, но вскоре переехал с родителями в соседнюю префектуру, где и прошло его детство. Есть младшие брат и сестра. Учась в колледже, серьезно заболел и начал заниматься йогой в зале, принадлежавшем «Аум Синрикё». Уже спустя двадцать дней Сёко Асахара стал убеждать его уйти в секту, что он и сделал через пять месяцев. Старший «самана» Здесь – послушник;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11