– разозлился Николай.– Ладно уж, – тронула его плечо старуха. – Приедем, погадаю тебе, всю правду скажу. И так по глазам вижу – большим человеком будешь…Только теперь все поняли, что старуха цыганка.– Из какого же ты колхоза, бабушка? – спросил Матвей.– Лермонтова.Все дружно захохотали.– Кто же вашему колхозу дал столь странное наименование? – спросил профессор.Старуха помолчала, видимо, соображая в уме, что означает слово «наименование», потом сказала:– Присвоили.– На трудодень-то ворожба идёт? – усмехнулся Николай.– Ворожба ворожбой, а вот ты сохнешь по одной красотке. Она беленькая, бровки стрелочками, а глаза у ей синие… – Виталька посмотрел на Эллочку. Вильнув, автомобиль едва не соскочил с дороги.– Держи руль-то. Перед ней показываешься и едешь, как чумной.Виталька во все глаза, ничего не понимая, смотрел на старуху.– Давно неспокойно на душе у тебя, – продолжала цыганка. – Соперника видишь… Только всё будет по-твоему, дорога тебе выпадает дальняя. Хоть ты и дерзишь мне, а скажу правду – скоро весь мир о тебе узнает. На лбу твоём написана твоя судьба.Николай молчал, а профессор глядел на него, весело щурясь.Показался колхоз имени Лермонтова, неряшливый посёлок с беспорядочно расставленными домами. Едва Николай остановил машину, как к ней со всех сторон побежали чумазые цыганята, облепили её, полезли на подножки.– А ну кыш отсюда! – крикнул Николай.Но один из цыганят уже плясал перед машиной, энергично выбрасывая в стороны руки.Подошли с цигарками в зубах цыганки. Они улыбались, наперебой говорили.– Дай закурить, – попросила одна из них.– У нас махорка, – ответил Матвей.Цыганки засмеялись.– Ладно, давай махорку.Матвей отсыпал из пачки в узкую смуглую ладонь цыганки.– Дай тебе бог здоровья. Выходи, погадаю.И тут поднялся такой галдёж, что Николай обалдело закрутил головой.– Не все сразу, красавицы! – высунулся из машины Матвей.– Заходите в гости! – кричали цыганки. – Заходите.Старуха начала рыться в юбках, чтобы расплатиться с Николаем. Он взял её за руку.– Бабушка, возьми свою кошелку и катись. За кого ты меня принимаешь? Эх ты, психолог-любитель. Прощайте, карменситы!Машина развернулась и снова понеслась вперёд.На Чёрном озере Виталька показал место, где прежде располагались геологи.Поставили палатку. Эллочка тронула ладошкой озёрную воду.– Холодная как лёд. Жаль…Виталька разделся и прыгнул в воду. Он обтирался зимой по утрам снегом, купался до глубокой осени, но и для него вода в озере была нестерпимо холодной. Чтобы согреться, он быстро поплыл от берега и услышал сзади шумный всплеск. Оглянулся. Николая на берегу не было. А по воде от берега бежали беспорядочные волны.Николай вынырнул далеко впереди Витальки, оглянулся и снова нырнул. Виталька сосчитал до ста, потом сбился со счёта, а Николай всё не показывался. Наконец он вынырнул метров на пятьдесят правее Витальки и снова нырнул.Виталька выбрался на берег. Эллочка протянула ему большое мохнатое полотенце: Виталька даже не видал никогда такого. Он торопливо вытерся и надел рубашку.– Дорвался, – глядя на купавшегося Николая, сказал профессор.– Вообще-то в такой воде долго нельзя, – заметил Виталька.Профессор махнул рукой.– Он морж.Виталька знал, что моржами называют людей, которые купаются зимой в проруби. Этот Николай восхищал его больше и больше.После обеда все сидели вокруг костра. Николай достал из рюкзака транзистор и включил его.Виталька устроился поближе к профессору и принялся расспрашивать его о Венере: о температуре на этой планете, о составе атмосферы.– Кислород? – усмехнулся Семёнов. – Тебя расстроило, что в атмосфере Венеры нет кислорода? Успокойся: кислород смертельно отравляет жизненные компоненты всех клеток. Ведь и на Земле когда-то прародители клетки вступали в жизнь при отсутствии кислорода. Всему своё время.– Как же так получается? – спросил Виталька. – Кислород отравляет клетку и в то же время необходим ей?Профессор и дети переглянулись.– Вот это уже серьёзный вопрос. А учёный, Виталик, прежде всего должен уметь поставить вопрос. Ответ со временем будет. Эйнштейн тоже когда-то начинал с вопросов, на которые никто не мог найти ответа, в том числе и он сам. Эйнштейн воспринимал мир как огромную вечную загадку. Да… Но на твой вопрос сейчас, пожалуй, уже можно ответить. Фотографии солнца, сделанные с ракет, говорят о том, что солнечная радиация может оказывать на жизнь самое мощное влияние. Какова же была, так сказать, исходная атмосфера Земли? Это прежде всего водяные пары, азот, углекислота, водород, сернистый газ, хлор, сероводород, окись углерода, метан, аммиак. Кислорода не было. Однако он содержался в комбинациях с углеродом, серой и, само собой, с водородом в водяных парах. Теперь скажи-ка сам, что должно было происходить с водяными парами под действием ультрафиолетового света?– Они распадались на водород и кислород… – неуверенно ответил Виталька.– Молодец!– Как просто оказывается… – обрадовался Виталька.– М-м… Я бы не сказал. Дело в том, что диссоциированные атомы кислорода постепенно накапливались в атмосфере и образовали экран, который стал поглощать ультрафиолетовый свет. Стало быть, процесс образования свободного кислорода прекратился. В такой среде жизнь не могла бы достичь сложных форм. Кислорода было мало, а солнечная радиация с губительной силой продолжала обрушиваться на Землю. Попробуй-ка теперь сказать, что было дальше. Как всё-таки возникла жизнь?Виталька задумался.– Если появился экран из этих дис…– Диссоциированных, – подсказал Леня,– …диссоциированных атомов кислорода, – продолжал Виталька, – то в атмосфере Земли содержание кислорода стало постоянным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49