Однажды Виталька попросил деда взять его с собой в Ущелье белых духов. Тот сверху вниз посмотрев на внука и хмуро сказал:– Не вздумай туда сунуться сам. Запомни мои слова. Запомни навсегда.На этот раз дед попросил у Витальки палатку и рюкзак. Отпустил ремни, приладил их к своим массивным плечам и довольный улыбнулся в бороду:– Работа – первый сорт. Тебе рюкзак пока не понадобится, хватит хлопот со щенком, а я недельки через две вернусь. – Он легонько похлопал внука по плечу.– Дедушка, ты идёшь в Ущелье белых духов? – спросил Виталька.– И что тебе далось это ущелье? – рассердился дед. – Ну, допустим…– Там же ничего нет. Только скалы и туман. И потом… говорят, туда нет дороги.– Может, я совсем не туда иду. – Возле глаз деда собрались весёлые морщинки. Он никогда не сердился долго. Вспыхнет и тут же отойдёт, глаза заблестят ласково и весело.– Дедушка, а отчего это ущелье так называется? Какие могут быть духи? И почему белые?– Раз назвали – стало быть, была причина. В лесах раньше водились лешие и ведьмы. Отчего бы и в горах не жить духам? Помню, когда я был такой же, как ты, полез однажды в Ведьмино болото. Думал, где-то там стоит избушка на курьих ножках. В те времена только и рассказов было, что про леших, домовых да покойников.– И что ты видел на болоте?– Ничего. Болото как болото. А вот в трясину угодил. Едва выбрался. Понимаешь, если место называется как-нибудь так, то там обязательно таится опасность. Не зря то болото назвали Ведьминым, не зря и это ущелье назвали… В таких местах ушами лучше не хлопать. Духов там, ясно, никаких нет, а вот туман всегда висит непроглядный, склоны почти отвесные, камни скользкие. Оступись и полетишь неизвестно куда.– Старухи говорят, что из Ущелья белых духов нет пути назад, что все, кто туда ушёл, превратились в белые тени и бродят там среди скал.– Кто этому сейчас верит? – усмехнулся дед. – Да и сами они, поди, не верят. Недавно я тоже слышал разговор, что некий телец объявился, собой черен, а на боку клеточки, как на такси. И выдумать-то ничего путём не умеют. Думают страху нагнать, а получается один смех. Вот раньше у нас среди охотников были мастера на выдумку. Такое расскажут, что потом всю ночь ворочаешься. Тогда здесь была глухая деревня, грамотных – раз-два и обчёлся, оттого и поверья всякие ходили, слухи. Охотились на оленей, медведей. Помню, я молодым с рогатиной ходил. Вот это, скажу тебе, охота. Ружья у нас были тогда шомпольные. С рогатиной ходили из лихости, вернее, по дурости. Не знали, куда силу девать. Дело это жуткое и опасное. Раз поддел я медведицу, да неудачно, не попал в сердце, она ревёт, у меня по рогатине и по рукам кровь, не знаю уж, как тогда хватило сил с ней сладить. Повалилась она, а к ней медвежонок ковыляет, вот такой. И подумал я тогда – зачем эта охота? Да и можно ли зверство называть охотой? В прошлом году, как я заседателем в суде был, судили одного браконьера. Ну, скажу я тебе, хоть мы и тёмными тогда были, но про такое зверство даже не слыхали. Разбойничал он с браунингом, пятизарядным автоматическим ружьём. Убивал маралов. Ты ведь знаешь, что такое панты – это молодые, покрытые шерстью рога марала или изюбря…– Знаю, – кивнул Виталька. – Они идут для изготовления пантокрина.– Убитых оленей бросал, а панты сплавлял какой-то сволочи за валюту. Охота, Виталик, – это не азарт убийства и не средство наживы.Ушёл дед на другой день ранним утром, когда Виталька ещё спал. Дед умел ходить бесшумно, как кошка. Под его тяжёлыми сапогами не скрипнула ни одна половица, бесшумно открылась и закрылась дверь. Он исчез из дому как тень и словно растаял в густом утреннем тумане.Разбудил Витальку щенок. Он забарахтался под боком, ткнулся мокрой мордочкой ему под мышку. Виталька вскочил, схватил щенка на руки и побежал с ним во двор.Мать не разрешала Витальке спать с собакой, не рекомендовалось делать этого и в книге по служебному собаководству. Но щенок скулил ночью, никому не давал спать. Виталька хватал его на руки и прятал под одеяло. Щенок прижимался к нему и затихал. Мать опасалась, что Виталька во сне навалится на него и нечаянно задушит. Но Виталька не вертелся во сне, кроме того он и спящий чувствовал щенка.Назвали щенка Рэмом. Кличку придумал не Виталька, она была записана в родословной, заверенной печатью. Родословную ему дали в экспедиции. Там было записано, кто отец и кто мать Рэма, кто дедушка и кто бабушка, и даже кто прадедушка и кто прабабушка. Виталька внимательно прочитал родословную и спрятал в шкатулку, где хранились все прочие документы.
На дворе было уже тепло. Солнце вышло из-за гор, его лучи, как золотые стрелы, тянулись от кромок облаков к зелёным предгорьям. Утро было прозрачным и тихим. Горные внега сияли чистым белым светом, а вершины казались огромными осколками хрусталя.На изгороди висели мокрые от утренней роеы листья тыквы. Роса блестела на кустах смородины и жасмина.Щенок пополз куда-то в траву. Виталька повернул его мордочкой к крыльцу, но щенок сразу же пополз обратно. Виталька ему больше не мешал и только с улыбкой наблюдал за ним.Через дыру в изгороди пролезла Анжелика, смуглая девчонка в фуражке. Училась Анжелика в пятом классе, но отставала в развитии. По крайней мере так говорили учителя её родителям. Она едва вылезала на троечках, и Виталька помогал ей готовить уроки. Вернее делал их за неё, потому что Анжелика совершенно не слушала его объяснений, вертелась, зевала, а когда он требовал, чтобы она повторила то, что он сказал, недоуменно глядела на него огромными чёрными глазами. Была она худющая-прехудющая, никогда не расчёсывала волос, и в наказание её остригли наголо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49