– Пойдём со мной, Виталик, на карьер. Карась там нынче, говорят, – во! Рыбы наловим, продадим. И с деньгами. Рыба теперь в цене.– Где взял? – оборвав игру, строго спросила Анжелика.Илья поперхнулся. Прокашлялся и попытался переменить разговор, но Анжелика снова спросила про бредешок.– Достал по случаю в корейском колхозе.– По случаю? Тогда отнеси назад.– Да мне его вроде бы подарили… Так я понял из разговора.– Из какого ещё разговора?Виталька поднял с пола бредень. Едва взглянув на него, бросил в угол.– Бредешок-то дыра на дыре, дядя Илья.– Починим. Это мы мигом.Илья доел кашу, вытер засаленным рукавом пиджака рот. Потом, не вставая с места, дотянулся до стоявшего на плите чайника с остывшей заваркой, выпил её и поставил чайник на пол.– Сбегай за хлебом, – сказала ему Анжелика.– Сейчас, только покурю.Илья скрутил толстую цигарку, с наслаждением затянулся.– Ну, что нового? – спросил он.– Наша кошка окотилась, – ответила Анжелика. – Все котятки белые, а один чёрный. Почему так может быть?– Это от разных котов, – пояснил Илья.– И нет, – возразила Анжелика. – У нас в посёлке нет ни одного чёрного кота.– Чёрных котов топят, чтобы они не перебегали дорогу, – заметил Илья. – Если чёрный кот перейдёт дорогу, будет несчастье.– Вот дурной, – сказала Анжелика. – Как их могут топить, если их нет?– Но у нас-то есть.– И что, ты его будешь топить? – испуганно посмотрела на него Анжелика.– Бог с тобой. Что я – душегуб, что ли?– Молодец, – сказала Анжелика. – Пусть живут.– Только вот мать приедет – мигом закопает.– А где твоя мама? – спросил Виталька.– Уехала к бабушке. Пришла телеграмма, что бабушка болеет.– Мы теперь одни хозяйничаем, – Илья оглядел комнату, увидел лежавший на подоконнике маленький кулёк. – Это что?– Семена, – ответила Анжелика. – Бабушка Петровна дала. Я буду разводить цветы.– Дело говоришь, – оживился Илья. – Будем продавать цветы на станции…– У нас же нет станции, – улыбнулся Виталька.– Построят! Постро-оят. Я слышал, уже и проект есть.Анжелика удивительно похожа была на Илью. Её чёрные брови уходили концами вверх, улыбка была такая же внезапная и такая же беззаботная.– Понравилась тебе Москва, Анжелика?– Понравилась. И теперь я москвичка.– Чего?– Меня взяли в интернат при музыкальной школе. Дяденька врач меня туда отвёл, и там сказали, что я – чудо, и подарили эту гитару.Виталька испуганно посмотрел на Илью. Тот докурил цигарку и не спеша деловито погасил её о каблук сапога.– Тебя не отпустит мама.– Ой, она больше меня радовалась. И целовала, и кружила меня, и плакала.«А может, так лучше, – подумал Виталька. Он вспомнил Марка. – Если бы здесь была музыкальная школа…» Но ему сразу стало так грустно, что он засобирался домой.
Отец и мать сидели за столом, обедали.– Опаздываешь, сын, – сказал отец. – Борщ сегодня со свининой. Как постоит, он, конечно, лучше, но обедать надо всей семьей.Виталька сел за стол.– Мы с матерью тут говорили насчёт денег. Ты их заработал в экспедиции, стало быть, они твои. Купим тебе новую форму, ботинки на зиму, шапку. Хватит и на пальто. Но пальто у тебя ещё ничего, зиму проходишь. Деньги положим на книжку. Тем летом купим пальто. А пока будут идти проценты. И вообще жить как-то спокойнее, когда деньги лежат на книжке. Правильно я говорю?Виталька посмотрел на мать.– Вы говорите, что деньги мои?– Ясно твои, – подтвердил отец.– Вот и купи маме пальто. Она же в фуфайке ходит.– Купим. Только это уже не твоя печаль, – улыбнулся отец.– Тогда эти деньги не мои. Можешь их взять себе. И считай, что получил их за собаку.Отец нахмурился и опустил голову.– Не надо поминать это, сын. Что было, то прошло.– Если так, то купи маме пальто. А в том году видно будет.– Не выдумывай, – вмешалась в разговор мать. – Куда я хожу? На ферму и домой. Пальто только висеть зря будет в шкафу. Зачем оно мне? – Она жёсткой ладонью ласково растрепала Виталькины волосы. – А ты уже почти взрослый. Знаешь, какой ты парень будешь, если тебя приодеть… Ты же вылитый дед.– Не будет висеть, – ответил Виталька. – А если не купишь себе пальто, мне не надо ни формы, ни шапки, ни ботинок.– Ладно, – согласился отец. – Пусть будет по-твоему. – Он доел борщ и ждал, когда мать подаст второе. – Интересно, если тебе столько заплатили, сколько же получает профессор?– Я не спрашивал, папа.– Жаль. Надо было поинтересоваться. Может, тоже когда-нибудь станешь профессором… Мы с матерью будем тебя учить, пока хватит наших сил, чтобы ты в люди вышел. Школу, ясно, кончишь с золотой медалью. И прямо в университет без экзамена. А там до профессора рукой подать.– Не до профессора, а до студента, папа. Да и школу с золотой медалью не просто кончить.– Ясно. А кем же ты всё-таки думаешь быть? Что-то я не могу понять.– Палеонтологом.– И в чём эта работа заключается?– Палеонтология – это наука об историческом развитии живой природы от её возникновения.– Вроде историком, значит?– Нет, я хочу быть палеозоологом, изучать ископаемых животных… Понимаешь, в каждую геологическую эпоху…– Постой, постой, ты мне проще объясни.– Палеозоолог изучает тех животных, которые вымерли, исчезли много тысяч и даже миллионов лет назад.– Есть такая наука? И чего только не придумают люди! – Отец рассмеялся и покачал головой. – Что ж, за деньги, конечно, можно изучать даже то, чего нет. Только кому это нужно? От науки, сын, должна быть польза. Правильно я считаю?– Правильно.– А как этих самых ископаемых животных находят?– В отложениях земной коры. – Витальке уже надоел этот разговор, и он не знал, как отделаться от расспросов отца.– Выкапывать их, стало быть, надо?– Выкапывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49