Томас так неожиданно остановился, что Сергеев чуть не налетел на него, и, сунув два пальца в рот, свистнул. Никто в деревне не умел так оглушительно свистеть.
Когда свист прервался, Олег понял, насколько затаился, испугался лес человеческого топота, человеческой тревоги и человеческого гнева. Только слышно было, как тяжело дышит грузная тетя Луиза.
- Сюда! - крикнула Марьяна. Голос ее прозвучал совсем близко. Она даже не крикнула, она позвала, как зовут с другого конца поселка. И потом, когда они побежали снова, Олег услышал голос Дика, вернее, рев, как звериный, и бешеное ухание шакала.
Олег метнулся в сторону, чтобы обогнать тетю Луизу, но перед ним возникла спина Сергеева, который не успел даже одеться, бежал в одной рубахе и кожаных штанах, без куртки.
Марьяна, как в видении Олега, стояла, прижавшись к мягкому белому стволу старой толстой сосны, который подался внутрь, будто старался оградить девушку. Но Дик не упал. Дик отбивался ножом от большого седого шакала, который увертывался от ударов, шипя и извиваясь. Еще один шакал корчился сбоку на земле, стрела в боку. И штук пять, не меньше, сидели в ряд в сторонке, будто зрители. У шакалов есть такая странная манера. Они не нападают скопом, а ждут. Если первый не справится с добычей, за дело принимается второй. И так пока не победят. Им друг друга не жалко. Они этого не понимают. Сергеев, когда вскрывал одного шакала, даже мозга у него не нашел.
Шакалы-зрители как по команде повернули морды к людям, которые ворвались на поляну. И Олегу показалось вдруг, что красные точки шакальих глаз смотрят на него с осуждением. Разве можно нападать всем вместе? Это же не по правилам.
Шакал, который все норовил выхватить, захватить зубами нож, вдруг повалился набок, из основания длинной шеи торчала стрела. Оказывается, Томас успел выстрелить, пока Олег разглядывал сцену на поляне. За ту секунду, пока Олег разглядывал, соображал, что к чему. А Дик словно ждал этого, тут же повернулся к остальным шакалам и бросился на них с копьем. А рядом с ним уже были Сергеев и тетя Луиза с тесаком и головешкой. И прежде чем шакалы поняли, что им надо бежать, двое из них валялись мертвыми, а остальные свернулись кольцами, чешуйчатые плоские хвосты концами на голые затылки, и покатились в чащу. И никто за ними не побежал. А Олег шагнул к Марьяне.
- С тобой ничего?
Марьяна плакала. Прижимала к груди шевелящийся мешок с грибами и горько плакала.
- Ну скажи, скажи!
- Меня перекати-поле изжалило, - плакала Марьяна. - Теперь я буду рябая.
- Жаль, что вы так быстро прибежали, - сказал Дик, вытирая кровь со щеки, - я только во вкус вошел.
- Не говори глупостей, - попросила тетя Луиза.
- Третий или четвертый тебя бы одолел, - изрек Сергеев.
По дороге к поселку Дика начало трясти - от шакальих зубов никому еще хорошо не бывало. Все сразу пошли в дом к Вайткусу. Сам Вайткус болел, лежал, а его жена Эгле достала из аптеки - ящика в углу - примочки и настой против шакальего яда, потом промыла рану Дика и велела ему спать. Марьяна хотела проводить Дика, но он отказался. Он не выносил собственной слабости. Через час-два лихорадка уляжется, а когда ему было больно и плохо, он не хотел, чтобы другие видели.
Эгле поставила на стол миску с сахаром, который выпаривают из корней осоки, что на болоте. Только они с Марьяной знали, как отличить сладкую осоку от обыкновенной. И еще малыши, которые чутьем знают, какая трава сладкая, а какую нельзя трогать. Потом Эгле разлила по чашкам кипяток, и каждый сам черпал ложкой густой серый сахарный кисель. У Вайткусов просто. К Вайткусам все любят ходить.
- Ничего страшного? - спросил Томас у Эгле. Как будто не спрашивал уже три раза.
- На нем, как на кошке, сразу заживает.
- Ты все-таки сомневаешься? - спросил Сергеев.
- Я не сомневаюсь, - сказал Томас. - Другого выхода нет. Ты предлагаешь ждать еще три года? Мы вымрем от скудости.
- Мы не вымрем, - успокоил с койки Вайткус. Борода и копна волос скрывали все лицо. Был виден только красный нос, светлые пятна глаз. Неизвестно, откуда вылезал тонкий голос. - Мы окончательно одичаем.
- Одно и то же, - сказал Томас. - Попался бы мне Даниэль Дефо. Жалкий враль.
Вайткус захохотал, словно закашлялся.
Олег уже слышал эти разговоры. Сейчас их вести - совсем уже пустое дело. Он хотел было пойти в сарай, где Старый с учениками снимал шкуры с убитых шакалов, поговорить со Старым. Просто поговорить. Но потом поглядел на миску с сахаром и решил съесть еще немного. Дома они с матерью доели свою долю еще на позапрошлой неделе. Он зачерпнул сахару так, чтобы ложка была неполной.
- Пей, Марьяшка, - сказала Эгле. - Ты устала.
- Спасибо, - поблагодарила Марьяна. - Я грибы отмачивать положу. А то заснут.
Олег разглядывал Марьяну, будто впервые увидел, даже ложку забыл поднести ко рту. У Марьяны губы как будто нарисованы, они чуть темнее к краям, удивительные губы, таких ни у кого больше нет во всей деревне. Хотя она немного похожа на Сергеева. Совсем немного. Наверное, тоже похожа на мать, только ее матери Олег не помнил. А может быть, на своего деда? Удивительная вещь - генетика. Старый в теплице - яме за сараем, хозяйстве Марьяны, ставил для учеников опыты Менделя с горохом. Ну, правда, не с горохом, а со здешней чечевицей. Все сходилось, только с коррективами. Иные наборы хромосом, разумеется, иные. У Марьяны треугольное лицо, скулы и лоб широкие, а подбородок острый, так что глазам на лице места много, и они заняли все свободное место. И очень длинная шея, сбоку на ней шрам, розовый, с детства. Марьяна к нему привыкла, а из-за перекати-поля переживает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32