Он прошел внутрь, сонный мужик у входа знал его — впрочем, не так много встретишь незнакомцев в Веревкине.Окна в кафе были зашторены, Лена подошла к двери.— Тебе куда? — спросил мужик. Было темно, мужик, видно, принял ее за девицу, из приезжих. Порой на каникулы сюда присылают детей из больших городов к бабушкам. Воздух в Веревкине пока еще деревенский.— Я в кафе, — сказала Елена.Мужик перекрыл дверь длинной рукой. В полумраке видно было, как блестит золото его зубов.— Я сказал же, — ответил мужик лениво. Он не желал ей вреда, но пускать незнакомую бабу не хотел.— Пропустите, — сказала Елена настойчиво.Он так ее и не узнал, а Елена его узнала — он учился в ее школе, два раза приходил в секцию по самбо, которую она вела когда-то в районном Доме пионеров. Только Лена забыла, как его зовут — он оказался неспособным, ленивым и боялся падать. В спорте мало перспектив у тех, кто боится падать.Елена протянула руку, чтобы отстранить его, и страж ворот схватил ее за руку, чтобы отбросить, забыв, что у спортсмена — две руки. И две ноги.Страж грохнулся о землю. Тяжело грохнулся, тем более что владельцы кафе для красоты выложили квадрат перед дверью керамической плиткой.Елена вошла в кафе.И тут же увидела Борю.Он сидел за столом. Напротив — тот, Скошенный, которого Лена видела в Туле. Скошенный как раз двинул ладонью какой-то белый пакетик.Лена шагнула к столику и тут же увидела старшего, с тигриными глазами. Он стоял у бара и смотрел на нее.Она шла сюда, чтобы поговорить с теми, кто снабжает Борю отравой, поговорить, может, убедить их в чем-то, может, откупиться.Но неожиданно для себя она не совладала с рефлексом защиты ребенка.Она кинулась к столику.От соседних столов, утопавших в полутьме, оборачивались к ней бледные круги лиц.Прежде чем Боря и его спутник ее увидели, Лена сбросила пакетик на пол.Боря кинулся под стол и пропал — он ползал там, в темноте, разыскивая драгоценный пакетик.— Ну ты… — зарычал Скошенный подбородок. — Да я тебя…Он был настолько страшен, что Лена отступила и почувствовала угрозу сзади. Сделала шаг в сторону, кинула взгляд назад — там стоял обиженный ею охранник, что сторожил вход.Бессмысленно было взывать к рыцарским чувствам: сейчас им все равно — бабушка ты, мужик или цветочек. Растопчут.Но нельзя уходить без Бори.Решения не было. Выхода не было.И тут пришел Тигриный глаз.— Бери своего мальчишку, — сказал он.Лена хотела сказать спасибо, но поняла — не место и не время. Тигриный глаз не хочет опасного для заведения скандала. А вдруг ее прибьют?Это она все поняла и продумала потом, когда шла домой.А сейчас послушалась бандита — благо Боря как раз вылез из-под стола и старался выпрямиться. Она тащила его за сжатый кулак — в кулаке был пакетик.Тигриный глаз шел сзади.Оркестр молчал, в зале царил шорох голосов.Она опомнилась на улице. Тигриный глаз сказал:— Уходи. А то я не ручаюсь.Они с Борей быстро пошли прочь. Она выцарапывала на ходу пакет с наркотиком. Боря выдергивал руку — словно он был малышом, а в руке — конфетка.— Разве ты не понимаешь, что я хочу тебя спасти? — Она пыталась достучаться до его заледеневшего сердца. Как звали того мальчика у Андерсена? Снежная королева остудила его сердце. Господи, какая это была страшная сказка. Лена так и не дочитала ее до счастливого конца. Она не поверила в торжество добра и справедливости.— А может, я хочу откинуть копыта? — кричал Боря. — Что ты понимаешь? Всю жизнь прожила как положено, от сих до сих, спать, жрать, с отцом трахаться… вот и вытрахала меня!— Борис, как ты смеешь так говорить?— Смею. Я за чертой, — сказал сын. — Я там, а ты среди благовоспитанных… вы тоже наркоманы, вы все наркоманы обыкновенной жизни!— Это не твои слова. Это тебе сказали.— Мало ли чьи слова?— Если с тобой что-нибудь случится, я их всех убью. Ты понял — я их убью:— Ну и что? Встанут новые бойцы. Ты в школе училась? У нас историчка — коммуняка. Она говорит, что Ильич пошел другим путем. А почему, знаешь?— Почему? — глупо спросила Лена.— Потому что индивидуальный террор, который так любил его братик Саша, ни к чему не вел. Ты убьешь плохого губернатора, пришлют другого губернатора, еще похуже прежнего.— По крайней мере у тебя голова еще работает, — сказала Лена.— Некоторое время… — Боря попытался улыбнуться. На улице было совсем темно, многие фонари разбиты, они шли так, как будто просто припозднились из гостей. Дул несильный, прохладный ветер. Лето кончилось. Ночью Боре было плохо. Это была не ломка — он принял дозу недавно, просто организм отказывался от ядов, которые в нем накопились.Лена почти не спала.Утром пришел бодрый, пышущий здоровьем Николай.Вместо того чтобы поздороваться, он с порога сообщил:— Я нашел Мирошниченко, Сашеньку. Ты его не помнишь?— Заходи.Утро было туманным, серым, влага вползала в открытую дверь. Николай был без пиджака, в одной ковбойке. Он не признавал перемен в погоде.— Боря спит? — спросил Николай.Он прошел на кухню, сел за стол и стал водить ладонью по клеенке. Когда-то, тысячу лет назад, он сам купил эту клеенку дикой расцветки.— Значит, так, — сказал Николай. — Они работают септорией каннабина. Я потому и вспомнил, что читал ссылки на его статью.— Тебе чаю поставить?— Нет, я пил. Но от кофе не откажусь.— Кофе нет. Не купила.— Нет проблем. Значит, Саша работает над септорией, а американцы узнали— у них тоже проблемы, а у нас финансирования не хватает. Они ему долларов подкинули. Мне бы на сорняки подкинули, а?— Не шуми, Борю разбудишь.— В его возрасте я спал, невзирая на шумы. А помнишь, как моя мама отца колотила?— И что же стал делать твой друг Саша?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6