И вот молю — хоть легкий след девицыМне укажите, милые сестрицы».
LXIII Вдруг — как без пастуха бегут барашкиОт волка перепуганной толпой,Туда, сюда — и мечутся, бедняжки,Блея во весь дрожащий голос свой;И лисьи как почуявши замашки,Затрепыхав, летят скорей домойИ бьются куры, и кудахчут дико,Пока в курятнике замрут без крика, —
LXIV Так нимфы милые бегут в тревоге,Его увидя, «ах!» и «ох!» кричат,Для бега обнажив высоко ногиПрелестные, поднявши свой наряд,Не отвечают, яростны и строги,Хватают луки и спешат, спешатПологим берегом к горе, к пещере,Как дикие затравленные звери.
LXV А Африке кричит им: «Подождите!Постойте! Дайте слово произнесть!Я зла не мыслю делать вам, поймите,Не посягну на вашу жизнь и честь!Я пошутил! Напрасно вы бежите!Мне надобна веселость, а не месть:Ведь вы себе во мне найдете друга,А вот бежите сразу с перепуга».
LXVI Но что твое отчаянье, моленье!Они бегут проворно, что есть сил, —И ты остался вновь в уединенье,Какого бы ответа ни просил.Их не преследуй: всякое стремленьеИх ярый бег равно б опередил:Летят на ветер все твои приманки,Уже не остановятся беглянки.
LXVII Мгновенно нимфы были так далеко,Что он уж их из виду потерял.Остановился бедный одиноко,А сам душой терзался и страдалПо девам диким странно и жестоко.«Теперь — увы! — что делать? — повторял. —Мне ни одной из них не видеть боле,И ждать могу от них лишь худшей доли.
LXVIII Что все мои приманки и моленья,Что и молчанье, хоть молчал бы я!Того не взять и силой, без сомненья,Что просто мне сказали б, не тая.Когда б хоть выведать предподоженья,Где мне искать, где Мензола моя!Когда б я знал, куда она сокрылась!Брожу, как будто солнце вдруг затмилось».
LXIX Все поиски его так развлекали —И к Мензоле стремленье, все сильней,И нимфы, что в долинке распевалиПод тенью свежих веявших ветвей,И бег за ними — как они бежали! —О, лишь узнать о Мензоле своей, —Что не приметил он: уж вечер близок,И солнца — лик уж не горяч и низок.
LXX И вот, раздумчивый и огорченный,Досадуя, что рано ночь идет,Походкой медленной и утомленнойОн стал сходить с пещеристых высот.Здесь поздно оставаться, искушенный,Боялся он: в лесу густом вот-вотЗашевелится к ночи гад ползучий:Укус его тебя отравит жгучий.
LXXI Так повернул он на дорогу к дому.Весь день он крошки хлеба не видал,И ждать его пришлось отцу седому,Что в грусти и тревоге размышлял:Уж не попался ль зверю он какому,А тот его, пожалуй, растерзал, —Кто знает? И тоскует он о сыне,А вот его все нету и в помине.
LXXII Еще страшил его и гнев богини,Что мог его всечасно поразить:Всегда враждебная к их роду, нынеЕго Диана может и убить.Или, по жалости и благостыне,Хоть в дерево иль камень обратить.И, останавливаясь, ждал тревожно:Не то, так это — все тетерь возможно.
LXXIII А солнце уж достигнуло закатаИ скрылось, и последний свет исчез,И вышли звезды, и луна богатоСияла в чистом воздухе небес;Не слышно соловья, и, мглой объята,Иная птица оглашает лес,Неведомая времени дневному.В ту пору Африке подходит к дому.
LXXIV Вошел — и сына с радостью встречаетВеликою заждавшийся отец:Ни зверь, ничто ему не угрожает,И невредим вернулся молодец.И мать спешит и с плачем обнимает,Жалеет: «Цветик нежный! Наконец!Где пропадал ты, мой сыночек милый?Я вся измучилась в тоске унылой».
LXXV Так и отец расспрашивал не строго, —Да где ж он был, да целый день не ел? —А тот, собою овладев немного,Оправдываться начал, как умел.В любви была надежная подмога:Ведь истинно влюбленных благ удел —Он душу, утончая, научает, —И юноша, лукавя, отвечает:
LXXVI «Со мной, отец мой, случай был чудесный.Я лань увидел там, среди холмов.Она предстала мне такой прелестной,Что я глазам не верил, и готовСказать: то сон, — руками ль бог небесныйСвоими создал стройную? ШаговЕе нет легче: как журавль! Вся — нега.И белизна ее белее снега.
LXXVII Увлекся я, бежал за ней далекоИз леса в лес, поймать ее решил.Но так она карабкалась высокоВ горах, что я уж выбился из сил.Остановился, огорчен глубоко;Ее сыскать я в сердце положил,Настигнуть, поздно ль, рано ль — обещалсяРаз десять так домой я возвращался.
LXXVIII Сказать по правде, встал я нынче рано,Увидел, как погода хороша,И вспомнил лань, и стало так желанноЕе поймать, лежала к ней душа.Пошел я по тропинке. Даже странно:И оглянуться не успел, спеша —Кругом холмы, а солнце уж высоко,На полдень поднялось, печет жестоко, —
LXXIX Как слышу — лист дубков зашевелился.Тихонько я приблизился чуть-чуть,Сейчас же за камнями притаился,Смотрю и слушаю: боюсь дохнуть.Гляжу — три лани; даже подивился —Пасутся дружно так; ну как-нибудьДа изловлю одну. И, еле слышный,Пошел я к ним с пучочком травки пышной.
LXXX Да как меня увидели — в минуткуУж на горе. Не ждали! Впопыхах,И на себя рассержен не на шутку,Я вижу, что остался в дураках,-Да что ж играть на старую погудку?Не уступлю! И с тем, что нес в руках,Бежать за ними во весь дух пустился —И только уж впотьмах остановился.
LXXXI Теперь, отец, ты знаешь о препонеК возврату моему, уверен будь».Отец, который звался Джирафоне,Конечно, понял россказней всю суть;В таких делах годами умудренный,Он тотчас без сомнений мог смекнуть,Что эти лани, всех венец желаний,Уж верно нимфы, а совсем не лани.
LXXXII Но чтоб не показать, что догадался,Да и не сделать сына вдруг лжецом,И чтоб желаний пыл не разгоралсяИ не томил, да и остыл потом,И сам собой, быть может, миновался, —Все это вместе думая тайком,Старик отец немного слицемерилИ так сказал, как будто сказке верил:
LXXXIII «Ты мне, сынок, желанных всех желанней,Молю тебя — ах, берегись ты тутВсех этих виденных тобою ланей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23