Если бы нападавший в смутно знакомом жесте не откинул голову, стряхивая
со лба пряди черных, мокрых волос.
Ц Мама! Ц собственный пронзительный крик еще звучал в ушах, когда, цара
пая кожу об острые ивовые прутья, Доната кубарем выкатилась из убежища.
Ц Не надо, мама, Ц совсем тихо добавила она, наблюдая за тем, как мгновенн
о укоротились страшные когти, как исчезли из звериной пасти белые клыки,
уже нацеленные на то, чтобы рвать беззащитную добычу.
Мать дрогнула. Но этого хватило парню, чтобы освободиться. Судорожно хва
тая ртом желанный воздух, он отполз в сторону. Зашипев от боли в сломанной
руке, поднялся. Из порезов на шее струилась кровь, смешиваясь с той, что ус
пела подсохнуть на груди. Бессмысленно таращась на невесть откуда появи
вшееся спасенье в образе полуголой загорелой девчонки с копной нестриж
еных черных волос, он медленно попятился, еще не веря в то, что ему удастся
уйти живым.
Мать стояла на четвереньках. Вода омывала босые ноги, сквозь прорехи на к
ожаных штанах добиралась до разгоряченного борьбой тела. Мать тяжело ды
шала.
Ц Уходи, Ц сдавленное горло вытолкнуло короткое слово.
Сначала Доната не отнесла это к себе. Но парень не заставил просить себя д
важды. Неуклюже припадая на правую ногу, он вошел в воду, осторожно придер
живая сломанную руку.
Хорошо, что река обмелела. Пожалуй, он сможет доплыть до противоположног
о берега.
Ц Уходи, Ц снова услышала Доната, и тогда до нее дошло, что эта… просьба,
скорее относилась к ней, чем к парню. Для матери он не более, чем добыча. А кт
о же разговаривает с добычей?

2

Ц Столько лет… Столько лет, Ц мать сжала зубы и заставила себя замолчат
ь.
Сдерживаемая ярость, наконец, вырвалась наружу и глиняный горшок, долгие
годы служивший им верой и правдой, постигла печальная участь. Он со свист
ом пролетел через всю комнату, и только осколки брызнули с разные сторон
ы.
Доната с уважением посмотрела на мать Ц вот это сила! Ей бы такую, но чего
не дано, того не дано. По крайней мере, так объяснила ей мать. Давно, еще в то
время, когда ничего желанней в мире не существовало, чем возможность так
же легко оборачиваться Кошкой. Точить острые когти о дерево, а потом, грац
иозно изогнув спину, взбираться на неприступные деревья, рыжим ветром но
ситься по хрупким кронам и высокомерно оглядываться на тех, кто остался
на земле.
Мать не считала нужным скрывать свои превращения. Может быть, она наслаж
далась тем восторгом, что возникал у Донаты всякий раз, когда видела она э
то чудо. Быть одновременно и Кошкой и женщиной Ц это подарок, который сле
довало бережно принимать из рук скупердяйки-Судьбы. Сначала мать отмалч
ивалась в ответ на бесконечные приставания маленькой Донаты. Потом коро
тко бросала «скоро». А потом ответ на очередной вопрос «ну когда же, когда?
» поверг Донату в состояние шока. Она никогда не станет Кошкой, потому что
она человек. Только человек.
Доната кусала губы, держа в горле долгий мучительный стон.
Ц Когда-то лесных Кошек было много, больше, чем сейчас в лесу обычных, Ц
мать не стала утешать ее. Просто положила ей руку на голову и сдержала лег
кий вздох. То ли разочарования, то ли сожаления о давно ушедших временах.
Ц Лесной Дед заботился о нас. Не давал нас в обиду. Весь лес принадлежал н
ам… да и не только лес. Вот это «не только лес» и погубило Деда. Захотел ста
рик многого, и получил… как положено. Отняли и то, что имел. Вот и бродит теп
ерь в потерянном лесу неприкаянной тенью… Век Кошки недолог, тебе бы рад
оваться, что родилась человеком. Если встретишь когда Деда, привет перед
ай от последней Кошки. Он знает меня… Рогнеда Ц имя мое.
С каждым разом превращения давались матери с большим трудом. И болью. Она
стала прятаться в те мгновенья, когда природа брала свое. И не пыталась До
ната подсмотреть, только получилось однажды случайно. Всеми силами сдер
живая болезненный вой, мать каталась по земле, а кошачий хребет в человеч
еском теле разрывал ее пополам. Трещали кости, лопались кровеносные сосу
ды, но не получалось из скулящего от ужаса существа ни Кошки, ни женщины.
Прячась в густой листве, зажимая себе руками рот, Доната чувствовала: нел
ьзя матери мешать беспомощным сочувствием, нужно дождаться конца. Любог
о конца. И она дождалась. Мать в последний раз выгнулась дугой. Волны судор
ог Ц от самой мощной до еле заметного содрогания оставили, наконец, изму
ченное тело в покое. Только тогда Доната решилась и медленно подошла к ма
тери. Огромные желтые глаза, еще затуманенные болью, смотрели в небо. Губы
дрожали, а изо рта выглядывали сформировавшиеся клыки.
Ц Все, Ц прохрипела мать и протянула Донате руку. Под изогнутыми когтям
и выступила кровь. Ц Кончилось мое время…
Вот и сейчас изогнутые когти мало походили на человеческие. Желтые глаза
ловили отсвет Гелиона, и в полутемной избе то и дело вспыхивали яркие огн
и.
Ц Поторапливайся, Ц мать бросила Донате заплечный мешок. Ц Быстрее по
йдем, даст Свет, спасемся.
И сама торопливо набивала свой мешок: одежда, соль, лечебные травы, нож, кр
упа, огниво… Дорога долгая, а все равно Ц всю избу со скарбом с собой не ун
есешь.
Ц Столько лет, столько лет держалась, Ц мать не могла опомниться оттого
, что случилось утром. Ц Не знаю, что на меня нашло. Словно демон какой на у
хо нашептал. Смотрю, молоденький такой мальчик, беззащитный, а я с тех пор,
как ты у меня появилась, на людей… Демон, тьфу, будь проклят…
Доната долго не могла взять в толк, зачем им нужно непременно бежать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86