Этот аргумент был признан основательным, хотя и не вызвал особенно большого энтузиазма. По вопросу о формах наказания кайзера либералы придерживались иного взгляда, чем сторонники коалиции. Как заявляла газета «Дейли Ньюс», кайзер должен был «быть заперт в тюрьму и содержаться в тех же самых условиях, как любой осужденный убийца». При этом однако газета спешила разъяснить, что наказание это было, в сущности, более тяжелое, чем смертная казнь. Такие ухищрения нельзя было признать удачными ни с какой точки зрения.
Но основным вопросом всей избирательной кампании был вопрос о германской контрибуции. Лозунг «повесить кайзера» был порывом чувства, а лозунг «заставьте их платить» был связан с изложением фактов и цифр. Первый вопрос заключался в том, сколько именно могли заплатить немцы. Ни всеобщие выборы, ни требования народа, ни министерские обещания не могли разрешить этого вопроса. Было легко наложить секвестр на германскую собственность за границей и потребовать сдачи всего золота, находящегося в германских руках. Но кроме этих способов погашения долга одна страна могла расплачиваться с другой только товарами или услугами. Эти товары или услуги могли либо непосредственно быть предоставлены стране-кредитору, либо – третьей стране, которая должна была в свою очередь возмещать их стоимость стране-кредитору обходными путями и в видоизмененной форме. Существа этого простого положения ничто не могло и не может изменить. Товар, произведенный в Германии, должен быть вывезен из Германии на корабле, в поезде или телеге и должен быть прямо или косвенно принят в уплату по германскому долгу. Но в то же время количество товаров, которое немцы могли изготовить в течение одного года, на много превосходило то количество, которое физически можно было вывезти из Германии с помощью каких бы то ни было существующих средств передвижения, да и то, что можно было вывезти, превосходило то, что желали получить другие страны, в том числе и страны-кредиторы. Так, например, немцы могли построить все те суда, которые были потоплены их субмаринами, и охотно бы сделали это, но как бы это отозвалось на британском судостроении? Они, конечно, могли выработать все решительно готовые изделия, но ведь не для того же мы вели войну, чтобы разорить нашу собственную промышленность гигантским демпингом, поощряемым государством! Они могли даром вывозить свой уголь и впоследствии регулярно делали это, но было сомнительно, насколько это оказалось бы выгодным для британской угольной промышленности. Они могли вывозить в нейтральные страны лишь постольку, поскольку их товары оказывались приемлемыми для этих стран, а получаемые за это суммы могли переводиться союзникам в форме других товаров и лишь постепенно, по мере того как для этого представлялся удобный случай.
Оставался вопрос об услугах. Например, немцы могли снабдить экипажем все коммерческие суда и возить все товары на германский счет впредь до дальнейшего распоряжения, захватив таким образом в свои руки весь мировой транспорт; немцы могли быть направлены в количестве десятков тысяч человек во Францию и Бельгию, заново выстроить разрушенные дома и возделать опустошенные поля. Но так как их только что с большим трудом изгнали из этих самых районов, где они оставили по себе тяжелое воспоминание, то жители этих областей, наконец возвратившиеся в свои разрушенные дома, далеко не были расположены опять видеть лица или слышать язык немцев. Во всех этих направлениях меры могли быть предприняты, но для каждого, кто сколько-нибудь знаком с экономикой, было очевидно, что скоро будет достигнут предел, который нельзя будет перейти, предел, которого нельзя было устранить Невежеством и страстью.
Много месяцев спустя, счет убытков был определен в сумме около шести-семи миллиардов фунтов стерлингов. Во время выборов цифра эта была неизвестна. Если бы ее знали, над ней бы только посмеялись. Несомненно, путем понижения заработной платы, удлинения рабочего времени и сокращения прибыли на капитал Германия могла заплатить весьма большие суммы; но благодаря этому она сама стала бы на каждом мировом рынке непобедимым конкурентом, хотя и не получающим прибыли. Но даже при такой постановке дела полученные суммы оказались бы небольшой долей фактически причиненных убытков. В старину армия победителей уносила с собой всю движимую собственность опустошенной ею территории, и победители древности уводили в рабство всех мужчин и женщин, которые могли оказаться им полезными. Иногда на побежденных налагалась дань, уплачивавшаяся в течение многих лет или постоянно. Но то, что ожидали теперь, на много превосходило все эти сравнительно простые приемы. Чтобы Германия могла уплатить хотя бы самую скромную контрибуцию, необходимо было восстановить и поддерживать в превосходном состоянии ее промышленность, поставленную на научных основаниях, и развить в ней самую напряженную коммерческую деятельность. И, однако, те самые люди, которые требовали наложения на Германию огромной контрибуции, предлагали всевозможные способы для ущемления германской торговли и промышленности.
Эти аргументы казались несовременными. Оратор, излагавший их, рисковал тем, что его назовут сторонником немцев или в лучшем случае человеком малодушным. Не только средние избиратели, но и специалисты по финансовым и экономическим вопросам, деловые люди и политики оставались сознательно или бессознательно слепыми к упрямым фактам действительности.
Никто не отдавал себе отчета в положении лучше, чем премьер-министр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191