Ц В трибунал, Ц коротко и глухо бросает Бунчужный и поворачивается к ми
крофону. Ц Желающих воспользоваться немецкими пропусками предупрежд
аю: боковому охранению дан приказ стрелять. Провокаторов и паникеров тож
е будем расстреливать. Командиры всех рангов и политработники Ц ко мне.
Все!
Потом… Это «потом» тянулось более двух месяцев. Лишь в ноябре остаткам п
олка с помощью командира партизанского отряда Василия Скибы удалось вы
йти из окружения. Ватажкова среди вышедших не оказалось. Только спустя д
венадцать лет повстречались. В Ленинграде. Вечером сидели в номере Бунчу
жного. Ужинали. Вспоминали. Ватажков, оказывается, ранен был, подобрали па
ртизаны. Так и разминулись.
Он работал на севере. Пожаловался, что тамошний климат убивает жену Ц ре
вматизм, хронический бронхит…
Ц Давай ко мне. Золотых гор не обещаю. Но квартира будет. И работа Ц не ху
же той, на какой сейчас работаешь. Начальника стапельного цеха забирают
у меня главным инженером на другой завод. Вот и пойдешь на его место… Нело
вко уходить? У тебя уважительная причина. Завод, конечно, не чета вашему, н
о с перспективой. Океанские сухогрузы будем строить. И большинство «коро
бочек» Ц на экспорт. Давай! А в министерстве я все улажу.
И Ватажков согласился. Два года командовал стапельным. Потом «комиссари
л» на заводе. А еще через два года его избрали первым секретарем обкома…

Дима остановил машину у подъезда, подождал, пока Тарас Игнатьевич выйдет
, и, включив задний ход, лихо втиснул свою «вороную» между двумя такими же
в длинном ряду. Заглушил двигатель, извлек из кармана позади сиденья пот
репанную книжку и углубился в нее.
Бунчужный вошел в прохладный вестибюль, предъявил партбилет и поднялся
по широкой мраморной лестнице на второй этаж.
Ватажков ждал его. Вышел из-за стола. Невысокий, худощавый, с аскетическим
лицом. Белые до голубизны волосы зачесаны назад. На правом виске Ц косой
шрам. Закурили.
Ватажков слушал и все время настороженно поглядывал на Бунчужного. Когд
а Тарас Игнатьевич закончил, сказал:
Ц Я тут в четыре решил собрать кое-кого Ц прессу, журналистов, писателе
й, не каждый день ведь заводы орденом Ленина награждают. Подготовиться н
адо, чтоб лицом в грязь не ударить.
Ц Я тебе своего «комиссара» пришлю, Ц сказал Бунчужный. Ц А мне надо Дж
еггерса проводить.
Ц Ладно, давай своего «комиссара», Ц согласился Ватажков. Он встал, обо
шел стол и сел в кресло напротив Бунчужного. Ц Не нравишься ты мне, Тарас
Игнатьевич, хмурый и похудел будто.
Ц Устал, наверное, Ц попытался усмехнуться Бунчужный, но улыбка вышла н
арочитая.
Ц Нет, это не усталость у тебя, Ц положил свою ладонь на его колено Ватаж
ков. Ц Давай выкладывай.
Ц Гнетет меня что-то… В командировке спокоен был. И когда возвращался, ч
увствовал себя сравнительно спокойно. А вот как повстречался с Галиной,
защемило сердце. Терпеть не могу, когда сердце вот так щемить начинает. Ми
стики не терплю. Всегда боялся непонятной тревоги. Помню, когда из окруже
ния выходили, как только защемит сердце, того и гляди немцы нагрянут отку
да не ждешь.
Ц Ну ничего, Тарас Игнатьевич, ничего. Еще денька три помаешься, пока вся
эта кутерьма с награждением закончится, потом отдохнешь. А завтра, как до
говорились, в Отрадном встретимся.
Они простились. Ватажков несколько секунд смотрел на дверь, которая закр
ылась за Тарасом Игнатьевичем, потом снял трубку и позвонил в больницу. П
опросил к телефону Багрия. Ему сказали, что Андрей Григорьевич на совеща
нии.
Ц Ладно, я ему позже позвоню. Ц Положил трубку. Задумался, не снимая с нее
руки.

13

Девятая городская больница состояла из нескольких корпусов. Один Ц ста
рый. Его так и называли Ц старый корпус. Это было крепкое здание, с толсты
ми узкими окнами и нелепой колоннадой у парадного входа.
Здесь размещались терапевтическое отделение, рентгеновские кабинеты,
лаборатории, библиотека и мастерские для ремонта аппаратуры.
Два новых корпуса Ц восточный и западный, высокие, с широкими окнами Ц
располагались в глубине двора и гордо поблескивали металлом и стеклом. В
каждом Ц по два лифта: один Ц для носилок с больными, другой Ц для сотр
удников. Особенно хорош был восточный, хирургический.
В нижнем этаже этого корпуса размещался красный уголок. Впрочем, красным
уголком его называли до прихода в больницу Людмилы Владиславовны. В пер
вый же день она распорядилась убрать всю мебель и плакаты, оснастить как
следует и впредь именовать эту «хату-читальню» конференц-залом. Она хот
ела, чтобы и здесь было как в поликлинике судостроительного: панели из пл
астикового шпона под карельскую березу, на полу цветной линолеум, доброт
ная мебель.
Конференц-зал и впрямь вышел на славу. На стенах в тонких позолоченных ра
мах висели лозунги Ц бронзой по малиновому пластику. И кресла с гнутыми
спинками, обитые красным, как в оперном театре, плюшем. Между креслами и сц
еной стоял длинный, под зеленым сукном, стол. Особенно была внушительной
трибуна Ц массивная, мореного дуба. Здесь проводились и производственн
ые совещания, и общегородские врачебные конференции. Вот этот конференц
-зал и решила радиофицировать Волошина. Она была убеждена, что трибуна с д
вумя микрофонами будет выглядеть куда как солиднее.
По сравнению с новыми корпусами старый казался мрачным, неуклюжим, и Люд
мила Владиславовна избегала показывать его инспектирующим.
Расставшись с Чумаченко, Багрий направился к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113