Надежное это средство Ц побыть наедине с природой. И я обя
зательно выберусь. Завтра. Чуть свет. И Тараса Игнатьевича надо бы вытащи
ть. Остаться наедине с природой Ц это не только развлечься и порадовать
ся, но и погрустить, потосковать».
Багрий вспомнил день смерти своей матери. Отец тогда на людях и слезы не у
ронил. Прямо с кладбища подался в степь, в духмяное разнотравье. Пришел со
всем поздно, изнеможенный. Глаза как во время летней страды, когда пыль и п
оспать нет времени.
«Нет, я Тараса Игнатьевича обязательно затащу на реку», Ц окончательно
решил Андрей Григорьевич и успокоился.

14

Раздался дверной звонок Ц длинный, потом короткий. Багрий обрадовался:
так всегда звонит Таня, племянница Тараса Игнатьевича. Она еще утром пре
дупредила по телефону, что ей нужно поговорить. Как же это он забыл, что он
а звонила?
После смерти матери Валентина Лукинична уговаривала девушку перейти к
ним. Она не согласилась. Уверяла, что уже взрослая и что надо же когда-нибу
дь привыкать к самостоятельности. Тарас Игнатьевич поддержал ее: правил
ьно, надо привыкать к самостоятельности Ц студентка уже.
Она не была красивой. Но ее темно-серые глаза были на редкость хороши. Све
тлые волнистые волосы были забраны назад. Модных причесок, как и космети
ки, она не признавала. «В каждом человеке есть что-то очень свое, Ц говори
ла она, Ц чистые и благородные устремления могут сделать прекрасным да
же урода. Взгляните на Сократа. Многим он покажется некрасивым, а я не могу
насмотреться на его лицо».
Багрий обрадовался Тане. Он знал эту девушку еще маленькой, очень любил. О
на платила ему взаимностью, называла дядей Андреем и в трудную минуту вс
егда обращалась к нему за помощью. И вообще в доме Багрия считалась своим
человеком.
Багрий обрадовался Тане. Но когда она из темной прихожей вошла в комнату
и он увидел ее лицо, его охватила тревога Ц очень уж удрученный вид был у
девушки.
Ц Что случилось?
Ц Ничего особенного. Как тетя Валя себя чувствует?
Ц Сегодня ей немного лучше. А вообще…
Ц Что «вообще»? Ц испуганным шепотом спросила девушка.
Ц У нее тяжелая болезнь, Танечка, но мы делаем все. И не теряем надежды. И т
ы, пожалуйста, не волнуйся. Расскажи лучше, что у тебя стряслось.
Ц Ничего особенного. Мне позарез нужны деньги.
Ц Сколько?
Ц Ты не спрашиваешь зачем?
Ц Найдешь нужным, скажешь. Так сколько?
Ц Двадцать семь.
Ц Почему не тридцать для ровного счета?
Ц Потому что брюки стоят двадцать семь Ц шерсть с лавсаном.
Ц Брюки? Ц удивился Багрий. Ц Какие брюки?
Ц Мужские… Пятьдесят второй размер, четвертый рост.
Ц Помилуй, зачем тебе понадобились мужские брюки, да еще такого размера?
Ц удивился Багрий.
Таня опустилась в глубокое кресло у стола и расплакалась.
Ц Нет, право же, Танюша, так нельзя, Ц окончательно растерялся Андрей Гр
игорьевич. Ц Нет, в самом деле так нельзя. Ц Он провел ладонью по ее волос
ам. Но от этой ласки она заплакала еще безутешней.
Ц Я совсем запуталась, дядя Андрей, Ц прошептала она.
Ц Запутанное всегда можно распутать, Ц уже овладев собой, сказал Багри
й.
Ц Для меня это почти невозможно.
Ц Когда говорят «почти», значит, не все потеряно.
Она поднесла платок к глазам, еще раз всхлипнула и, спрятав платок в светл
ую сумочку, сказала:
Ц Ты же знаешь, бывают такие запутанные узлы, что никак не распутать.
Ц Тогда рубить надо. Сплеча. И без жалости.
Ц Без жалости у меня не получается, Ц сказала Таня и опять полезла в сум
очку за платком. Ц Ты же знаешь, что без жалости у меня не получается.
Ц Знаю, Ц вздохнул Багрий.
«Она действительно уже совсем взрослая, Ц подумал он. Ц Я и не заметил, к
ак она выросла».
И в самом деле кажется, как будто недавно пришла она к нему, совсем подрост
ок Ц пятнадцати еще не было, Ц и спросила, преодолевая мучительное стес
нение, может ли девушка в ее возрасте полюбить. По-настоящему. На всю жизн
ь.
Ц Может, Ц ответил он тогда. Ц Может, но не имеет права.
Она удивилась.
Ц Не имеет права? Почему?
Надо было ответить ей. Не как ребенку, а как взрослой, которая может натвор
ить черт знает чего. Полюбить на всю жизнь? В ее годы? А сколько было Джулье
тте? Сколько было Суламифи? Или тогда было другое время?
А сколько было той, с торчащими в стороны косичками, которую он поцеловал
впервые в жизни? Двенадцать? Или тринадцать? Он был уверен, что это любовь,
настоящая, большая, на всю жизнь. И та, с косичками, тоже, верно, думала так ж
е… Школьный возраст и Ц любовь.
Раньше он как-то не задумывался над этим. Считал, что это дело педагогов…
Конечно, надо бы педагогам всерьез взяться за это. Хотя им тоже нелегко. Но
ведь кто-то должен рассказать детям о законах любви? А может, все должны
Ц и родители, и педагоги, и врачи? Конечно, все. Но врачу легче. Он скорее на
йдет нужные слова. А их очень важно найти, эти слова. Они должны быть прост
ыми и понятными, а главное Ц правдивыми. И надо очень осторожно подбират
ь эти слова, потому что они завтра же станут достоянием еще нескольких по
дростков. У них ведь почти нету тайн друг от друга, а любопытство безграни
чно. И конечно же их очень волнуют эти вопросы Ц старые, как мир, и всегда н
овые. Можно ли в таком возрасте полюбить глубоко и по-настоящему, на всю ж
изнь? Конечно, можно, но нельзя. И надо объяснить это не вообще, не в журналь
ной или газетной статье, всем школьницам, а Тане. С глазу на глаз. И говорит
ь с ней об этом надо как со взрослой. Потому что все уже взрослые, хотя и оче
нь беспомощные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113