Ц Он протянул рукопись Та
не: Ц Читай, у тебя лучше получится. Ц Он знал, что Гармаш любил слушать с
вои наброски в чужом чтении. Сергей Романович на литературных четвергах
часто утверждал, что только так лучше всего воспринимаются все недостат
ки сюжета и стиля.
Гармаш отодвинул машинку, уперся локтями в стол, положил подбородок на л
адони, стал слушать.
…Таня сделала паузу между двумя главами. Гриша вздохнул. Произнес огорче
нно:
Ц Обидно.
Ц Что обидно? Ц спросила Таня.
Ц Что поздно родился, Ц ответил Григорий. Ц Читай.
«Если вдуматься, то он прав, Ц подумал Сергей. Ц О войне писать легче. Тру
дности, острые конфликты… Характеры вырисовываются сами собой. Но, с дру
гой стороны, эта женщина в троллейбусе… «Господи, опять о войне. Ну скольк
о можно!» Нет, надо писать. Как получилось, что немецкий народ, такой велик
олепный народ, был так обманут. Как это случилось? И еще. Ведь по нашей земл
е шагали не только молодчики в черных мундирах со свастикой на рукаве. Ша
гали крестьяне. Шагали рабочие. Шагали служащие Ц бухгалтеры, счетовод
ы, сборщики податей… Учителя, которым конечно же не из автоматов строчит
ь, а обучать ребят уму-разуму. Наконец, конструкторы, техники, ученые, черт
их возьми. Эти не могли не понимать, что делают. Этих не одурачишь теориями
о преимуществе арийской расы. Вся Европа лежала у их ног, покоренная и, ка
залось, покорная. А впереди, за Кавказским перевалом, мерещились им белые
храмы и тихие реки сказочной Индии. Они…»
Ц Не было этого! Ц громко, со злостью сказал Гриша.
Ц Чего не было? Ц спросил Сергей.
Ц Того, о чем вы пишете здесь. Наши люди всегда верили в победу. С первых дн
ей. С первых часов. Никто не задумывался над тем, что будет, если немцы побе
дят. Ц Я задумывался, Ц спокойно сказал Сергей. Ц А почему вы полагаете
, что они не могли победить?
Ц Потому что история подчиняется закономерностям. И потом, кто сомнева
ется у вас? Коммунист? Если бы такой вопрос задал трус или предатель, куда
ни шло. А то ведь коммунист. Сын участника штурма Зимнего. Не мог такой сом
неваться. Не имел права.
Ц Немцы дошли до Волги. Они были в Кисловодске… Вдумайтесь, Гриша, в Кисл
оводске. На них работали все заводы Европы. С ними были армии многих стран
. А мы потеряли хлеб, металл и уголь Украины, Белоруссию, Ленинград блокиро
ван, тысячи городов Ц в руинах…
Ц Все равно, не могли они победить.
Ц Вспомните Испанию. Если бы кто-нибудь сказал мне в тридцать шестом, чт
о фашисты в Испании победят, я бы ему проломил голову. А они ведь победили
и вот уж какой десяток лет все держатся и держатся.
Ц Ладно, Ц произнес Григорий и попросил: Ц Читай дальше, Таня.
«Имею ли я право так ставить вопрос в своей книге? Ц думал Сергей и решил:
Ц Имею. Так могло быть. И нужно показать, чего стоило нам, чтобы этого не сл
училось».
Таня закончила читать, положила рукопись на колени.
Ц Вот видите, Ц сказал Гриша. Ц У нее слезы.
Ц Ты скажи, Ц спросила его Таня чуть слышно, Ц надо писать об этом или н
е надо?
Григорий вдруг вспомнил Каретникова, его слова: «…Я, брат, войны попробов
ал… Мне жизни уже не будет…» Посмотрел на Гармаша, на Таню. И сказал так же
тихо:
Ц Надо.

31

Солнце садилось медленно, нехотя. Длинные мягкие тени ложились под ноги.
Песок, днем золотистый, сейчас казался розовым.
Теплоход появился из-за мыса, пыхтя, замедлил ход и наконец тяжело осевши
м бортом уперся в причал. Мостик дрогнул, сваи жалобно заскрипели. Полуоб
наженный матрос с традиционной татуировкой на груди и руках что-то пред
упреждающе крикнул осипшим голосом, легко приподнял тяжелый деревянны
й трап, уложил его чуть наискосок, стал сбоку, отряхнул ладони и принялся о
тбирать билеты.
Вадим Петрович и Багрий устроились внизу. Шарыгина оттеснили влево. Он с
тоял, держась за перила, любовался закатом.
Чаще застучал дизель. Послышалась команда отдать концы. Матрос убрал схо
дню, снова отряхнул ладони и куда-то исчез. Послышался нарастающий шум во
ды за кормой. Катер, постепенно набирая скорость, направился к фарватеру.

Дрожит мелкой дрожью палуба. И поручни тоже дрожат, еще теплые, не успевши
е остыть металлические поручни, отшлифованные сотнями тысяч рук за деся
ть лет.
Солнце висело над плавнями, оранжево-красное, остывающее, под ним лежало
облако, тонкое, нежное, будто сотканное из синей паутины. И над ним Ц обла
ко, но уже плотное, в разрывах. И в этих разрывах Ц ярко-золотистый багрян
ец. На палубе уже неясные вечерние тени. Они все время движутся, то приближ
аясь к борту, то отодвигаясь от него. Но вот солнце ушло за облако, и тени ра
стаяли, все вокруг покрылось легкой синеватой дымкой. У берега, под разве
систыми ивами, вода уже Ц совсем черная. И над этой лоснящейся тенью чуди
тся легкая кисея тумана. При закате солнца на реке все обманчиво, особенн
о цвет воды Ц не то густо-фиолетовый, не то оранжево-лиловый с таинствен
ными бликами на гребнях волн, покато расходящихся от теплохода к берегу.

Сквозь мерный стук машины и назойливый крик чаек слышно, как журчит вода
за бортом.
Когда теплоход причалил к пристани, над городом повисли сумерки. Зажглис
ь вечерние огни. У входа создалась толчея: пассажиры спешили к трамвайны
м и троллейбусным остановкам. У соседнего пирса тоже причалил большой ре
чной теплоход, переполненный дачниками.
Вадим Петрович проводил Багрия до трамвая, помог сесть Ц это было нелег
ко, Ц подождал, пока трамвай тронулся, и зашагал к своему троллейбусу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113