В каждом городе кардинала встречали делегации от местных властей. Палили пушки и звенели колокола. В Перпиньоне королевская армия одержала победу, и впервые за многие столетия герцоги Бульонские перестали быть суверенами Седана. Герцогиня передала крепость Мазарини и королевскому гарнизону в обмен на прощение, дарованное ее мужу. Победа и стабильность власти были последними завоеваниями, которые сделал Ришелье для Франции. И мучительное для него возвращение в Рейль стало торжественным маршем победителя, пожелавшего умереть дома.
В Рейле Ришелье навестила Анна с дофином. Племянница кардинала мадам д'Агильон, которую королева никогда не любила, провела ее и маленького принца в салон на первом этаже, где кардинал, ни днем ни ночью не вставая с ложа, принимал гостей и вершил государственные дела. Правительственные чиновники, иностранные послы, различные просители, как обычно, толпились вокруг больного кардинала – как будто подобный человек не мог умереть и расстаться с властью.
У дверей королева повернулась к мадам д'Агильон. Что бы Анна о ней ни думала, но не было никаких сомнений относительно чувств племянницы к дяде: когда она глядела на Ришелье, глаза ее были полны слез.
– Вы можете оставить нас, мадам, – сказала Анна. – Возвращайтесь через пятнадцать минут. Я не стану утомлять Его Высокопреосвященство.
Взяв сына за руку, королева подошла к кардиналу. Они не виделись много месяцев, и Анна оказалась не готова к представшему ее глазам зрелищу. Ришелье лежал на ложе, покрытом великолепными соболями, опираясь на подложенные под спину подушки. Под красной шапочкой его волосы казались белоснежными. Это был старик, измученный болезнью и непрерывной изнуряющей болью. Только глаза остались теми же, какими их помнила Анна. На бледном лице только они и сверкали жизнью. Когда она приблизилась, кардинал улыбнулся и протянул ей руку. Большой аметист соскользнул с пальца, а рука, которую взяла Анна, была холодной и исхудавшей.
– Прошу прощения, Мадам, – сказал он, – что не могу стоя приветствовать вас и дофина. Я не в состоянии двигаться без посторонней помощи.
Глаза Анны наполнились слезами.
– Я знала, что вы больны, – прошептала она, – но не подозревала, как вы страдаете. Не двигайтесь, вам от этого больно.
Кардинал слегка подтянулся, поморщившись от сделанного усилия.
– Я не могу как следует рассмотреть ни вас, ни дофина. Да, вот так будет лучше. Он очень красив! Смотрите, как мальчик встречает мой взгляд – как настоящий принц. Сядьте поближе, Мадам. Мне так много надо вам сказать, а у меня так мало времени.
Анна села в кресло возле ложа кардинала и велела сыну принести стул и для себя. Мальчик повиновался. При виде этого странного старика, который не сводил с него глаз и все время улыбался, ему стало немного страшно. Принц присел у ног матери и слушал, наблюдая за ними обоими.
– Как маленький Филипп?
– Все в порядке, – ответила королева, смахнув с лица слезы, которых не могла сдержать. Она даже попыталась улыбнуться, чтобы порадовать умирающего. – Совсем не похож на Луи, куда своенравнее.
– Ах, – пробормотал Ришелье, – значит, из него получится неплохой герцог Орлеанский. С течением времени. Но этот мальчик станет великим королем. Я вижу по его глазам. Он, наверное, уже многое понимает?
– Больше, чем можно подумать, – тихо ответила Анна. – Сыночек, иди и взгляни в окно. Может быть, тебе удастся увидеть большую передвижную кровать Его Высокопреосвященства, о которой мы слышали. – И снова повернувшись к Ришелье, продолжила: – Он все понимает, и король его за это не любит.
– Король одинок, – сказал Ришелье. – Он так и не оправился после казни Сен-Мара.
– Это разбило его сердце, – добавила Анна. – Я только дважды встречалась с ним после того, как приговор привели в исполнение, и с трудом узнала короля. Неужели Сен-Мара надо было обязательно убрать?
– Да, – ответил кардинал. – Я не мог оставить вас и дофина в руках такого человека. Я надеялся пережить короля, но, увы, это у меня не получится.
– Вы не должны так говорить, – запротестовала королева. – Вы выздоровеете, Ришелье. Впереди у вас никаких проблем. И что мы будем делать без вас?
– Что бы я без вас делал? – возразил кардинал. – Я тогда все проиграл. Впервые в жизни оказался действительно беспомощен, сражен болезнью и всеми покинут. Был момент, когда я думал, что и вы меня забыли. Но теперь я умру счастливым человеком, так как убедился, что вы немножко обо мне беспокоитесь.
– Я очень беспокоюсь, – сказала Анна и заплакала, не стараясь скрыть слезы.
– Я знаю, – нежно сказал кардинал, – и очень вам благодарен. Пожалуйста, не плачьте, Мадам. Вы же знаете – я не могу видеть ваших слез. Позвольте мне увидеть, как вы улыбаетесь, – такая же прекрасная, как всегда. Столько людей приходит сюда, и никто из них теперь для меня ничего не значит. Они не поверят, если им сказать, что мой конец близок, да я и не говорил об этом никому, кроме вас. И еще Мазарини, которому я доверяю. Скоро я умру, Мадам, но скоро умрет и король. Я убил его, раскрыв предательство Сен-Мара, так же наверняка, как если бы выстрелил ему в сердце. Он переживет меня ненадолго, и это еще одна причина, по которой я не могу себе позволить сейчас уйти из жизни. Я хочу, чтобы вы и дофин были в безопасности. Я обещал вам регентство, так?
– Это не имеет значения, – с отчаянием сказала Анна. – Ничто не имеет значения, только бы не потерять вас.
– Нет, это значит очень много, – возразил он. – Я думал, как это устроить, пусть даже я и стою на краю могилы. Вам нужен друг. И у меня есть такой человек на примете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86