Было бесполезно говорить об этом. Даже твердо зная, как плохи твои подданные, христианин должен выполнить свой долг. Но милый лорд М. не был христианином.
– Альберт не имел в виду, что можно оправдать французскую революцию. Он просто хотел сказать, что аристократия сама навлекла ее на себя. И я с ним согласна!
Мельбурн промолчал. Он забыл, о чем они говорили. Что же он хотел ей посоветовать по поводу мудрого и осторожного отношения к новому правительству?
Эти мысли вынуждены были посторониться, чтобы освободить место немецкому морализированию молодого человека, чье преимущество состояло только в том, что он был принцем и супругом королевы. И Альберт учил Викторию презирать жизненную мудрость Мельбурна. В этом и состояла страшная ирония судьбы.
К Мельбурну даже вернулась его старая добрая покладистость. Она позволила ему отвесить королеве низкий поклон и тихо промолвить:
– Мадам, кажется, вы на меня сердитесь. Может, мы с вами распрощаемся, и вы покинете меня после разногласий между нами по поводу французской революции?
Виктория сразу пришла в себя. Дорогой лорд М.! Она и вправду разозлилась на него за то, что он так резко возражал против мнения Альберта. А ведь он пришел с ней попрощаться. На мгновение ее захлестнули эмоции. В своем сердце она нашла место для благодарности и жалости к человеку, стоявшему перед ней. Они столько времени работали вместе и были добрыми друзьями. Если бы не ее близость с Альбертом, она бы не находила себе места при мысли, что теряет его и ей придется работать с Пилом. И все равно ей очень грустно от его отставки. Ей будет не хватать не только его помощи, но и компании.
– Мой дорогой друг! – На глазах Виктории показались слезы. Это были слезы сочувствия. – Мне будет так сильно не хватать вас. Мы оба будем скучать друг без друга. Но я обещаю вам писать и просить вашего совета и помощи. Ради вас я постараюсь примириться с Пилом. Слава богу, он, кажется, нравится Альберту.
Королева протянула руку Мельбурну, и он почтительно поцеловал ее, но не позволил себе задержать ее в своих ладонях, как он сделал это когда-то. В то время, когда ее предложения не начинались и не кончались словами о том, что нравилось Альберту и что нет, что он думал и делал…
– Я прошу от жизни только одного, мадам: чтобы мог вам каким-то образом услужить. Только в этом случае у меня будет стимул жить. Благослови вас Боже! Сейчас мне хочется уйти. Я уже не смогу видеть сегодня других людей, – неожиданно сказал он.
– Давайте распрощаемся здесь. Лорд М.! Это ненадолго, потому что я хочу, чтобы вы снова пожаловали сюда. Я сейчас вернусь в гостиную, а вы можете обойти террасу. Прощайте и спасибо.
Он пропустил королеву и подождал немного, стоя в тени, пока маленькая фигурка в широком кринолине проскользнула в комнату и сразу же подошла к Альберту, который стоял у камина, разговаривая с Энсоном. Мельбурн увидел, как она коснулась его руки. Даже не видя ее лица, он твердо знал, что она улыбается. Мельбурн прошел мимо темной террасы и поднял воротник сюртука, чтобы спастись от внезапно поднявшегося ветерка. Он вернулся в замок, и камердинер проводил его в комнату. Он спал крепко, без сновидений, но когда рано утром он отправился в Лондон, то чувствовал себя старым и усталым.

Глава 13

– Если бы ты не поддерживал меня, не знаю, смогла бы ли я все это выдержать. Альберт, мне было так неприятно, когда он вошел в комнату, встал передо мной и задвигал ногами… Я чуть не закричала.
Виктория подобрала юбки и пригласила Альберта сесть рядом с ней на маленьком диванчике у окна. Она только что вернулась после беседы с сэром Робертом Пилом. На этот раз она его приняла в более скромном помещении. По предложению принца она не стала снова заставлять Пила идти по длинной Белой гостиной, где он начал нервничать еще не дойдя до нее. Кроме того, с той комнатой у них были связаны неприятные воспоминания о встрече два года назад.
Правительство Мельбурна ушло в отставку, и его место заняли тори. Альберт был благодарен Стокмару и Энсону за то, что они помогли убедить королеву принять Пила и его сотрудников без лишних жестокостей. Он раньше даже не представлял себе, какой она может быть упрямой и как временами было, наверное, трудно Мельбурну. Если ей что-либо не нравилось, она скрывалась под маской своего положения королевы. К какому бы общему мнению ни приходили избиратели, она могла продемонстрировать, что ей не по душе их решение. Кроме того, она лишала возможности спокойно работать тех людей, которые не могли управлять без нее. Эхо была ее привилегия, и потребовались часы терпеливых уговоров и тактичных просьб, чтобы убедить ее не превышать свои возможности.
Пил, человек честный и деловой, желал завоевать ее доверие и получить прощение за свои прошлые ошибки. И ему ни в коем случае нельзя было даже намекать, что она не права или что у нее нет выбора – это привело бы к катастрофе. Совместные усилия принца и ее советников превратили ее отвращение к Пилу в вежливое недружелюбие.
Альберт сел рядом с ней и погладил ее руку.
– Дорогая моя, я понимаю, какие ты приложила усилия, но надеюсь, что все прошло хорошо!
– Да, мне тоже так кажется, – призналась Виктория. – Я не сказала ему ничего неприятного и старалась не смотреть ему на ноги.
Она улыбнулась, вспомнив что-то.
– Мне кажется, что ты можешь мною гордиться. Я старалась держать себя в руках. Возможно, спустя некоторое время я даже смогу его переносить. Но он никогда не будет таким приятным, как лорд М.
– Приятное поведение и отношение – это не самые важные качества премьер-министра, – заметил Альберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112