Повсюду слышалась немецкая речь; на этом языке они разговаривали между собой, когда оставались вдвоем. Их встречали уважительно и восторженно. Особенно милыми были дети в национальной одежде, выдержанной в зеленых и белых тонах, с аккуратно приглаженными волосами и чистыми мордашками. А когда бургомистр родного города Альберта, приветствуя английскую чету, от волнения запнулся, Виктория расчувствовалась до слез.
Тюрингия и Кобург. Альберт так любил эти места и часто рассказывал ей о них. Сейчас он был взволнован и счастлив. Виктории время от времени казалось, что Англия и их жизнь там – это всего лишь сон, сейчас перед ними реальность. Они обсуждали этот визит уже несколько лет. Когда Альберт впадал в депрессию, Виктория тотчас напоминала ему о предстоящей поездке и видела, как светлело у него лицо. Это был их медовый месяц, от которого она в свое время отказалась. Волшебный побег от обязанностей и официоза. Они заслужили отдых, ведь им приходилось так много трудиться в эти четыре года.
Они взяли с собой небольшую свиту и людей выбирали весьма осторожно, потому что общество высокомерных английских аристократов способно было испортить все удовольствие от поездки для ее милого Альберта. Лорд Абердин, лорд Ливерпуль и две фрейлины – леди Кеннинг и леди Гейнсборо сопровождали их. Они уже прошли проверку поездкой в Шотландию, где Виктория и Альберт побывали в качестве простых отдыхающих в обычном маленьком домике. Им не требовалось каких-то особых развлечений, заранее уведомил Альберт своего брата Эрнеста. Слава богу, сопровождающие их люди без претензий!
Старый герцог Кобурга умер три года тому назад, и теперь маленьким герцогством управляли Эрнест и его жена. В свое время поведение брата Альберта вызвало скандал. Все родственники были в шоке от проявившихся в нем черт его матери, чего и опасался Стокмар. Эрнест делал долги и водил знакомства с недостойными людьми, за что был лишен возможности посещать высоко моральный двор в Виндзоре до тех пор, пока не искупил свои грехи и не женился на подходящей девушке.
Теперь он стал герцогом Кобургским и произошло его воссоединение с семейством. «Дурное заболевание», ставшее результатом бурных приключений, было вылечено.
Вот он, наконец, родной дом Альберта. Выйдя из кареты, Виктория нежно пожала ему руку.
– Мой дорогой, – сказала она по-немецки, – мне кажется, что это самое прекрасное место в мире.
Эрнест и его жена Александра проводили гостей в замок. Им навстречу вышла женщина, которая тоже жила здесь. Королева прижала к себе свою мать.
– Дорогая мама! Как я рада вас видеть!
Герцогиня не могла поверить собственным ушам, когда Виктория ласково обратилась к ней, обняла и тепло расцеловала в обе щеки. Она вопросительно посмотрела на Альберта, как бы желая удостовериться, что правильно поняла дочь. Принц улыбался ей и кивал головой. Ему удалось научить Викторию ценить свою мать, методично внушая ей, что нельзя не уважать родителей или плохо относиться к ним. Виктория, свято верившая, что ее муж во всем прав, простила мать и пустила пожилую леди в уголок своей жизни.
Викторию очаровал дом Альберта. Она не уставала удивляться, какой он маленький, вспоминая огромное помещение в Виндзоре и в Букингемском дворце. На стенах – это надо же! – изображены швейцарские водопады, а потолки покрашены в синий цвет, и на них сверкает россыпь маленьких серебряных звездочек… похоже, что ты находишься в саду.
Обед прошел весело и по-семейному. Подавали простые вкусные немецкие кушанья, которые Виктория обожала. Им хотелось так много рассказать друг другу! В половине двенадцатого Виктория обратила внимание, что Альберт задремал в кресле. Как она злилась на него первое время после свадьбы, если он засыпал на приемах. Ей казалось, что ему скучно. Теперь, вспомнив об этом, она устыдилась своего поведения. Виктория поднялась со своего места, и они с Альбертом удалились, держась за руки.
Виктория проснулась раньше мужа и лежала, глядя в потолок. Она почему-то вспомнила первое утро после их свадьбы. Тогда она совершенно отчетливо ощутила, какая ее ждет впереди радость и счастье. Как странно сейчас вспоминать их ссоры и отчуждение и понимать, что причина коренилась в ней самой, в ее слепоте и недоверии к нему.
Лизен принесла им много горя. Виктория до конца поняла это только сейчас и порадовалась, что наказала ее, отослав от себя.
Прошло два года с тех пор, как карета, нагруженная чемоданами и сундуками, проехала через ворота Виндзорского замка.
Лизен отправлялась на отдых в Германию. Но королева, Альберт и сама Лизен прекрасно понимали, что этот отдых никогда не кончится.
Старая баронесса продолжала присылать своей воспитаннице пространные, бессвязные, заискивающие письма, в которых она жадно интересовалась здоровьем дражайшей мадам и драгоценных деток, двое из которых родились уже после ее отъезда. Виктория отвечала ей, но делала это все реже. Слишком уж длинными были письма от Лизен, чтобы внимательно прочитывать их до конца, и ее раздражало, что гувернантка пишет так часто. А для старухи в месте ее изгнания недели тянулись нестерпимо медленно в ожидании очередного письма. Лизен отдалила их с Альбертом счастье, и, когда Виктория читала письма старой баронессы и понимала, как та одинока, ей казалось, что эта противная женщина заслуживала гораздо более сурового наказания. Ей оказалось очень легко расстаться с ней. Так же, как и распроститься с Мельбурном – она до смешного ошибалась в нем. Но ей простительно – в то время она была слишком молода.
Как-то королева перечла некоторые записи из дневника, посвященные дорогому лорду М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112