Снова иметь милые вещички — настоящие драгоценности вместо стразов и платья от настоящих модисток, а не перешитые из старых, — разве мне это запрещено?
— Нет, конечно, нет.
Ричарда слегка разочаровало то, что она так жаждет обладать дорогим и безделушками и модной одеждой. Но его разочарование быстро улетучилось, поскольку он нашел в ней много восхитительных черт, еще когда считал ее воровкой, что было куда более ужасным ярлыком, чем «охотница за деньгами».
— У женщины просто нет других возможностей, Ричард. В жизни мы полностью зависим от мужчин. А в настоящий момент в моей жизни нет достойного мужчины…
— Кроме, разумеется, меня.
Она улыбнулась и прижалась к нему.
— Слишком много чести, господин вор.
— Я не вор!
— Знаю, но у тебя такие же основания прибегнуть к отчаянным мерам, что и у меня.
Хотя Ричард вовсе не видел повода для отчаяния, эту информацию он решил сохранить в секрете. У него все еще имелось некоторое подозрение, что если бы правда о наличии у него солидного капитала выплыла наружу, то Изабелла стала бы изображать вечную любовь исключительно ради того, чтобы наложить руку на это состояние. В этом случае он никогда не сможет доверять ее привязанности и не захочет заполучить ее на таких условиях.
— Итак, значит, я тебе не подхожу…
Вместо ответа она хихикнула и придвинула губы к его губам.
— Напротив, милорд, очень даже подходите.
Глава 15
Их второе слияние было прекрасно.
Ричард развел огонь и положил Изабеллу на турецкий ковер перед ним. Они по очереди раздевали друг друга и веселились, вспоминая представление, разыгранное Изабеллой прошлой ночью.
— Мне хотелось выпрыгнуть из-за портьеры и изнасиловать тебя на месте!
— А я втайне надеялась, что ты так и сделаешь.
— Мегера.
Изабелла любовалась его обнаженным телом. Ричард был выше ростом и более мускулист, чем Руперт, его грудь и живот покрывали шелковистые темные волосы… а также несколько шрамов. Изабелла поинтересовалась, откуда они взялись. Длинный шрам на бедре оказался следом от французской сабли, а шрам вдоль ребер — от штыка. Еще один шрам остался там, где плечо Ричарда оцарапала пуля из мушкета.
Перед ней было тело солдата — плотное, в хорошей форме и слегка пострадавшее в сражениях. Изабелла подумала, какое это великолепное зрелище, как здорово иметь возможность дотрагиваться до него.
Ричард с таким же любопытством изучал ее глазами, руками и губами. Особое внимание он уделил ее полной груди — он ласкал, целовал и посасывал ее до тех пор, пока Изабелла не оказалась близка к помешательству. Но Ричард сосредоточился не только на груди — его внимание привлекли ее талия, бедра, ягодицы, сгибы колен, даже легкая округлость живота, которую он целовал до тех пор, пока Изабелла не захихикала от щекотки.
Между ними не было барьеров, их ничто не сдерживало. Они исследовали друг друга губами, языками и пальцами. Поначалу — медленно, потом все более неистово, по мере того как нарастала страсть. Ричард осыпал ее голодную плоть чудесами, о которых она часто думала, но полагала, что утратила их навсегда. Некоторые из них она изведала впервые.
Ричард дважды доводил Изабеллу до оргазма, прежде чем войти в нее — один раз пальцами, другой — шаловливым языком. К тому моменту, когда он наконец-то вошел в нее, она жаждала, чтобы Ричард наполнил ее, и выкрикнула это.
Их страсть больше не казалась нежной, но Изабелле было все равно. Она смаковала каждый глубокий сильный толчок, связывавший их безумием общего желания.
Изабелла вцепилась в Ричарда с такой силой в момент оргазма — сначала ее, потом — его, будто они собирались соединиться друг с другом навечно.
После этого Ричард накрыл ее и себя пестрой шалью, прижавшись грудью к ее груди. Чувствуя равномерное биение его сердца, Изабелла думала о другом сердце, том самом, от которого теперь осталась только копия, — большом рубиновом сердце с двумя пронзившими его стрелами, любовным узлом и любовным посланием.
«Настоящая любовь только одна».
Неужели это Ричард?
Правда о драгоценности, о том, почему он взял ее, осознание того, что она ошибалась насчет его характера, перевернули ей душу, и теперь Изабелла боялась, что всерьез влюбилась в Ричарда.
Но он ли тот единственный, ее единственная настоящая любовь?
Она связывала надежды с лордом Кеттерингом — сначала с его состоянием, разумеется, но недавно даже начала испытывать к нему некоторую приязнь. Она бы радовалась союзу с ним и, возможно, была бы с ним счастлива.
А теперь? Как она может позволить ему продолжать ухаживать за собой, когда спала с Ричардом? Изабелла не относилась к тем женщинам, которые проявляли небрежность в этом вопросе. За всю жизнь она сблизилась только с одним мужчиной, и этот мужчина являлся ее мужем. Хотя первое слияние с Ричардом представлялось чем-то стихийным и безумным, это не было мгновенным помешательством. Она знала, что делала. Уже некоторое время она надеялась, что будет заниматься с ним любовью. А еще Ричард дал ей возможность остановиться.
Но она не остановила его и не жалела об этом. Изабелла прижалась к нему, когда он спал, вдыхая его запах, запах их любви. Она не отказалась бы от этого вечера в его объятиях ради всех рубиновых брошей в мире.
Разумеется, это изменило все. Ричард не мог предложить ничего в отношении состояния, никакой финансовой гарантии улучшения ее положения. В сущности, единственным предложением, которое, вероятно, он собирался сделать, могло стать предложение ей роли любовницы. Проблема состояла в том, что Изабелла с такой же вероятностью была готова принять это предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73