— Он вам понравился?
— Триумф, — с полной искренностью повторил он. — Моей бальной зале будут завидовать во всей Англии. Я горжусь тобой. — Тут он небрежно кивнул Шеридану: — Как поживаете, Шеридан? Кажется, моя кузина хочет попросить вас о какой-то услуге. Если я не ошибаюсь, надо подвезти кого-то из гостей… — Он повернулся к Дороти: — Я уверен, что сэр Тимоти будет счастлив оказать тебе помощь…
Шеридан неуверенно посмотрел на Дороти:
— Конечно, я к вашим услугам, сударыня.
Дороти бросила на Джордана испепеляющий взгляд и обернулась к молодому человеку:
— Вы настоящий джентльмен, сэр.
Она повернулась на каблуках и прошествовала через толпу. Шеридан поспешно шел за ней следом.
Марианна озадаченно проводила их взглядом:
— Она на вас очень рассердилась. Почему?
— Я не оправдал ее ожиданий. Или, может быть, наоборот — оправдал. Все зависит от того, как смотреть на вещи. — Он протянул ей руку: — Я могу иметь честь пригласить тебя на этот танец?
Она было радостно шагнула ему навстречу, но тут же покачала головой:
— Это ведь вальс. Дороти говорит, что я не должна танцевать этот танец.
— Это не разрешается? Разве тебе не надоело подчиняться приказам Грегора и Дороти?
— Да… Нет. — Она посмотрела на него в растерянности. — Вы сами велели мне слушаться их. А теперь… Вы меня сбиваете с толку.
— Я просто приглашаю тебя на танец. — Он снова протянул ей руку. — Разве тебе не хочется кружиться в вальсе под твоим великолепным куполом?
— Да! — Глаза у нее вдруг загорелись, а улыбка стала такой же бесшабашной, как у него. — О да! — Она вложила свою руку в его, и они закружились по зале.
* * *
Марианне казалось, что она летит — парит, рвется вверх, и только рука Джордана, лежащая на ее талии, удерживает ее у земли. Вот то, о чем она мечтала. Кружиться в волшебном сиянии огней, под Куполом цветов, отдаваясь ритмам вальса в объятиях Джордана. Она закинула голову и стала смотреть на витражи у себя над головой.
Пылающие факелы.
Свет на фоне тьмы.
Переливы красок — и красота, плывущая кругами, кружащая голову.
— Прекрати! — потребовал Джордан.
— Что?
— Я сказал: прекрати. Смотри на меня.
Она оторвала взгляд от купола и посмотрела ему в лицо. Шок, испытанный ею, был настолько силен, что она невольно отпрянула. В его сверкающих зеленых глазах, устремленных на нее, не было доброты. Чувственность. Насмешка. Вызов.
Она была так счастлива тем, что он подошел к ней, что почти не заметила его изменившуюся манеру держаться.
Он улыбнулся:
— Смотреть на меня, может, и не так приятно, но я не могу допустить, чтобы мною пренебрегали ради стекла и краски. Я тебе уже говорил, что я не только чудовищно избалован, но и страшно ревнив?
Она покачала головой:
— Это неправда.
Он насмешливо приподнял брови:
— Вот как?
— Вы ничуть не ревнивы. Я видела, как вы ведете себя с…
Она замолчала. Ему совершенно не обязательно знать, насколько пристально она следила за его связями с этими женщинами. Но, встретившись с ним взглядом, она поняла, что ей и не надо в этом признаваться: он догадался сам!
— Я тоже наблюдал за тобой, — тихо проговорил он.
Она вдруг почувствовала себя странно обнаженной, словно все хрупкие барьеры, разделявшие их, внезапно обрушились. Она поспешно снова подняла взгляд к потолку.
— Вы никого и ничто не любите настолько, чтобы испытывать ревность.
— Тогда почему я велел Дороти увести отсюда молодого Шеридана? Чтобы не всадить пулю в его красивую голову!
Пораженная, она снова посмотрела ему в лицо:
— Вы шутите!
— Дороти не сочла это забавным. Меня это чувство тоже застигло врасплох. — Он прижал ее к себе и закружил еще сильнее. — Но то чувство, которое есть между нами, никогда не подчинялось обычным правилам, так ведь? Как только мы начинаем привыкать к какому-то набору правил, игра снова меняется.
Марианна почему-то не могла отвести от него глаз.
— А она изменилась?
— Да. — Он перевел взгляд на край ее декольте, обнажившего верхнюю часть груди. — И слава Богу. Мне уже начинало казаться, что я превращаюсь в евнуха.
Груди у нее вдруг налились странным огнем, словно его руки погладили их. Она с трудом проглотила вставший в горле ком.
— Дороти сказала бы, что такие слова в высшей степени неуместны. — И вдруг она взорвалась. — И насколько я знаю, евнухам не нужны гаремы вроде тех, что собрали вы!
На мгновение его насмешливое выражение лица изменилось, и ей показалось, что он вот-вот улыбнется своей знакомой ласковой улыбкой. Но намек на мягкость почти мгновенно исчез.
— Я предупреждал тебя, что буду искать утешения. Если бы три года назад ты была готова меня принять, гарем бы не понадобился. — Он улыбнулся. — Приходи ко мне сегодня ночью, и я обещаю избавиться от всех связей.
Марианна судорожно вздохнула: у нее вдруг заныло под ложечкой.
— Это невыносимо! Почему вы так… Дело в этом глупом платье, да? Как мне жаль, что я его надела!
— А мне жаль, что ты не надела его раньше. Теперь ситуация наконец прояснилась. Но мы оба знаем, что дело не в платье. Мы все равно пришли бы к этому — раньше или позже.
— Ничего подобного! Я была здесь счастлива. Я думала… — Она толком не знала, что именно она думала, но уж, конечно, не то, что вдруг окажется брошенной в такой водоворот чувств. — Мне казалось, что я в безопасности.
На его лице промелькнуло какое-то непонятное выражение.
— Я никогда не обещал тебе безопасности. Только при условии, что ты дашь мне то, что мне нужно.
Она напряглась, осознав, что в его последних словах не было чувственности — только суровая решимость, которая напомнила ей о той ночи у костра в Монтавии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118