Полагаю, твоя бабушка была очень рада наконец почувствовать себя в безопасности.
— Она знала, что никогда не будет в безопасности, что нам нужно иметь надежное оружие защиты. Вот почему она заставила маму запомнить точный рисунок Джедалара. И вот почему моя мать заставила меня сделать то же самое.
— Это было не оружие, — резко возразил он. — Это была ловушка. Она не имела права делать тебя хранительницей такого опасного секрета. Ей надо было самой разбить это проклятое окно.
— Но тогда тебе. Наполеону и Неброву не за что было бы драться и рвать друг друга когтями. — Она горько улыбнулась. — И ведь когда Окно разбилось, они тем не менее пришли за нами. Даже если бы мама ничего не знала, ее все равно убили бы. Они все спрашивали и спрашивали, куда она спрятала план, по которому создавалось Окно. — Марианна постучала себя по виску. — А план был здесь, только здесь. Да, это была ловушка, но без нее мы остались бы совсем без оружия. Кроме того, была еще одна причина так рисковать.
— Сокровищница в туннеле? Марианна была готова к этому вопросу. Мама предупреждала, что об этом наверняка станет известно.
— Какая сокровищница? — Она попыталась разыграть удивление.
— Ходили слухи, что в туннеле царь устроил комнату, в которой спрятал свои драгоценности. Твоя бабушка надеялась вернуться и получить компенсацию за Окно в Поднебесье, не так ли?
— Зачем тебе об этом знать? Тебя это совершенно не касается, и я не собираюсь давать тебе лишние сведения.
— Даже чтобы спасти Алекса?
— К Алексу это не имеет никакого отношения.
Он прищурился:
— Ты обвинила меня в том, что я рискую жизнью мальчика. А разве ты не делаешь то же самое, Марианна?
— Как ты смеешь! — Ее глаза гневно сверкнули. — Я никогда не буду рисковать его жизнью. Я даже не посмела помочь умирающей матери, чтобы не подвергать опасности Алекса. Что же ты думаешь: допущу, чтобы она погибла зря? Я люблю Алекса. Не знаю, зачем я вообще с тобой разговариваю. Мне кажется, ты не способен понять, что такое любовь.
— Наверное, это так. — Он с трудом улыбнулся. — Должен признать, что редко имел дело с этим чувством. — Он поднялся с колен. — Может быть, ты сообщишь такому бесчувственному варвару, как я, сколько времени тебе понадобится для того, чтобы сделать еще одно Окно в Поднебесье? Небров, конечно, понимает, что в одну ночь ты не создашь работу такого же уровня, как витраж в Таленке, но…
— Оно уже сделано.
Он застыл:— Что ты сказала?
— Как только я почувствовала, что приобрела должное мастерство и точность, я изготовила Джедалар. А чем, по-твоему, я занималась все эти три года: училась танцевать и ждала, чтобы время прошло?
— Ну, была еще такая мелочь, как купол в бальной зале. — К ее великому изумлению, в этом шутливом замечании она уловила гордость. — Наверное, мне следовало бы догадаться, что ты не сдашься. Ты слишком целеустремленный человек.
— Ты тоже. И Небров. Мне нужно было иметь что-то, чем можно воспользоваться, если Алекс или я окажемся в опасности.
— И, конечно, ты не могла довериться мне.
— Я никому не могла довериться. А тебе — в особенности.
— И как тебе удалось изготовить витраж такой сложности и размера незаметно для нас?
— Бабушка позаботилась о том, чтобы все считали будто Джедалар распределен по всем двадцати трем витражам окна, но это была неправда. План занимает всего один витраж, три фута длиной и два — шириной. Панель такого размера очень легко спрятать.
— Где?
Марианна колебалась. Ей с раннего детства внушили запрет на разговоры о Джедаларе, и сейчас ей трудно было отказаться от привычки молчать.
— В кладовой, среди витражей, которые я посчитала неудачными.
Он негромко присвистнул.
— Очень умно! Грегор говорил, ты забраковала такое количество работ, что все уже привыкли и не удивлялись, когда какой-нибудь очередной витраж отправлялся в кладовку. И сколько же там витражей?
— Больше тридцати. — И она добавила: — И мы все их увезем в Монтавию.
— Можно ли мне осведомиться, почему?
— Потому что тогда ни тебе, ни Неброву не будет известно, который из них — Джедалар. Пока я не приму решение сказать об этом.
— Я был бы тебе глубоко признателен, если бы ты не ставила меня на одну доску с Небровым. Хотя бы на словах. Совершенно очевидно, что в мыслях ты все равно будешь нас объединять.
Она действительно их объединяет. У нее нет выбора. Джордан — враг. Даже если он поможет ей вернуть Алекса, он все равно не оставит попытки добиться Джедалара. Неизвестно, сумеет ли она это сделать, но надо попытаться спасти и Алекса, и Джедалар.
Сейчас эта задача представлялась ей неосуществимой. Тот безудержный гнев, который все это время давал ей силы держаться, сейчас куда-то исчез, и она чувствовала лишь отчаяние и опустошенность.
— Иди ложись, — резко сказал Джордан, пристально глядя на ее безжизненное, страшно осунувшееся лицо. — Ты так долго не продержишься.
Марианна упрямо покачала головой:
— Я все равно не смогу заснуть.
Он встал позади нее, положив пальцы ей на плечи.
— Успокойся. — Он начал разминать ее напряженные мускулы. — Можно подумать, что я не делал тебе такой массаж после целого дня работы.
Марианне вдруг вспомнилось, как она сидела у его ног перед камином, а его руки двигались по ее телу с властной силой, принося чувство покоя и умиротворения. В те дни в Дэлвинде она была ошеломлена и ослеплена всем, что он с ней делал. Ей казалось, что с тех пор прошли годы.
Его пальцы нежно надавили на основание ее шеи:
— Это расслабляет…
— Не прикасайся ко мне!
Он продолжал массировать ей плечи.
— Черт подери, это же тебя успокаивает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118