– А что бы они сделали с обыкновенным убийцей?
– Думаю, убийцу повесили бы, ваша светлость.
– Повесили, обезглавили, утопили, четвертовали, – сказала Элейн, и служанка тихо вскрикнула.
Глядя в потолок, Элейн вспомнила длинный окровавленный нож и почувствовала отвращение.
– Не бойся. – Она села, ополоснула руки в чаше и раздраженно прибавила: – Они его не казнят. Просто не смогут. Им не по силам убить дьявола.
Он вернулся ночью. Элейн сидела на корме галеры, следя за огромной полной луной, которая всходила над куполами Сан-Марко и отражалась в воде. Она не слышала, как Рейвен поднялся на борт, слышала только приветствие Дарио и тихий плеск весла отплывавшей гондолы.
Потом она увидела его силуэт, бесшумно приближающийся к каюте. Пират остановился перед ней, и Элейн выдохнула. У нее было ощущение, что она долго задерживала дыхание.
– Третий Риата уже не доставит нам беспокойства, – прошептал он.
– Вы его тоже убили? Какое утешение.
– Бедняга утонул.
Элейн сжала руки на коленях.
– Они приняли ваши показания? – спросила она, помолчав.
– Большей частью. Они так и не смогли поверить, что у меня не было оружия. Совет сорока проголосовал за то, чтобы ради предосторожности выслать меня из Венеции на месяц. Но у меня есть целый день.
– Хватит времени, чтобы утопить еще кого-нибудь.
Рейвен облокотился на поручень рядом с ней.
– Елена, вы хорошо вели себя.
– Большое спасибо. Я рада, что мое поведение вас удовлетворило.
– Вы даже и не закричали.
– Я не кричу. Только падаю в обморок, когда меня душат.
– Сожалею об этом. И прошу прощения.
– Зачем? Я всегда к вашим услугам, если вам захочется кого-нибудь отравить или задушить, разве не так?
– Я больше такого не сделаю. Клянусь.
– О, теперь я могу спокойно заснуть.
– Вы сердитесь? – Рейвен погладил ее по щеке. – Моя ведьма.
– Не называйте меня так.
– Волчица.
– Дьявол! – прошипела Элейн.
– К тому же отлученный от церкви, с неотпущенными грехами, – добавил он. – Если только две сотни дукатов не облегчат мою участь.
В каюте заплакал ребенок Маргарет, но быстро успокоился под ласковые уговоры матери.
– Нам пора отправляться, – сказал Рейвен. – Эта галера с рассветом поплывет на восток, с Зафером и остальными. А мы под покровом темноты двинемся на запад. Вы умеете ездить верхом?
– Да.
Оба долго молчали.
– Вы меня боитесь? – наконец прошептал он.
Элейн встала, запахнула плащ и ушла.
Глава 13
Элейн никогда не испытывала любви к духовенству, к поучающим всех настоятелям и толстым приходским священникам, которые постоянно съезжались на обед в Сейвернейк, чтобы отведать угрей и оленины. Но теперь, когда она не могла вернуться ни домой, ни к леди Меланте, ни к Ланкастеру или Раймону, кроме церкви, ей было не к кому обратиться.
Купола и черные стены Венеции остались за лагуной. Человек Морозини вел лодку вдоль заросшего берега, где, казалось, были один тростник да птица, изредка подающая сонный крик. Раз пират выбрал сухопутное путешествие, значит, они наверняка остановятся в каком-нибудь монастыре... хотя вряд ли отлученному от церкви дадут пристанище в доме Господа. Но где-то, и уже скоро, она все-таки найдет священнослужителя, расскажет ему, что была похищена, и отдаст себя на милость церкви.
Она не может с ним жить. Ложь и насилие, яды и убийства, брошенные на острове дети... Он слишком легко убивал, без колебаний и сожаления. Он лгал так, будто слова ему в уста вкладывали ангелы. Но часть ее существа, безнравственная и отвратительная, тянулась к нему. Она была словно одурманена, как Маргарет и все остальные. Она должна уйти, пока не поздно.
Лодочник причалил к низкому берегу, и Рейвен спрыгнул на мокрую землю. Элейн осторожно сошла вслед за ним, вода залила ее кожаные башмаки.
Дожидавшийся конюх сразу подвел к ним жеребца и дамскую верховую лошадь с белой звездочкой на лбу. Элейн ощутила знакомый запах конюшни.
Обхватив себя руками, она быстро отвернулась, чтобы скрыть свои мысли. Найти церковь, найти священника – это, казалось, было написано горящими буквами на ее лице. Пират стоял рядом, пока молчаливый конюх приторачивал седельные сумки, и она чувствовала его пристальный взгляд.
Он спрашивал, умеет ли она ездить верхом. Разумеется. В Сейвернейке она делала это постоянно, скакала и на неприрученных жеребцах, и на полуобъезженных племенных лошадях сэра Гая.
Конюх стоял, держа повод верховой лошади. Пират ухватился за седло жеребца и без промедления вставил ногу в стремя. Конь напрягся, подняв голову.
Элейн замерла, прислушиваясь к неуверенному стуку копыт, говорящему о том, что жеребец готов и постоять, но при малейшей возможности будет счастлив помчаться стрелой. Конь повернулся, начал кружить, удары копыт стали быстрее, нетерпеливее. Иль-Корво, гроза Средиземного моря, скакал на одной ноге, ухватившись за повод. Жеребец шагнул в сторону, вскинул голову и встал на дыбы.
Конюх слишком поздно метнулся вперед. Только быстрая реакция удержала пирата от падения, он успел освободиться от стремени, приземлившись на одну ногу и столкнувшись с Элейн.
– Черт бы побрал Морозини, – буркнул он. – Проще взобраться на какую-нибудь из его шлюх.
Элейн закусила губу. Отойдя на несколько шагов, она, как делала это уже тысячу раз, оттянула между ног подол юбки назад и завязала у талии.
– Я немного понимаю в лошадях, – сказала она. – Думаю, вы его беспокоите.
– Правда? – сухо осведомился пират. – Тогда наши чувства взаимны. Он беспокоит меня.
– Возможно... – Элейн помедлила, не желая выглядеть слишком самоуверенной. – Я могу попытаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113