Как это по-женски! Все знакомы с этой тактикой, и она никого не удивляет. Гувернантка внушала Фоли – ради ее же блага! – что истинная леди обязана скрывать свои чувства. А джентльмены почему-то должны прямо и честно признаваться в любви объекту своих ухаживаний.
Но вот вопрос – только ли женщинам позволено хитрить? Почему Роберт не может лгать так же, как лжет она?
Так размышляла Фоли, пока не зазвенел дверной колокольчик в холле. Она вскочила и, открыв дверь гостиной, увидела Роберта. Заметив ее, он улыбнулся и жестом попросил подождать.
Хлопнула входная дверь, и в холл вошел Лэндер. Оба они ухмылялись, как мальчишки, и кого-то искали, распахивая двери комнат.
– Сюда, mes amis!
Фоли вскинула голову. На верхней площадке лестницы стоял джентльмен в синем сюртуке и бледно-желтых панталонах в обтяжку. К его кружевному жабо была приколота бриллиантовая брошь, волосы завиты и напомажены, в руках – треугольная шляпа, щеки нарумянены.
От джентльмена пахло духами с ароматом жасмина, а его бакенбарды почти сходились на подбородке. Фоли понимала, что перед ней доктор, но если бы ей заранее не сказали, что он должен перевоплотиться во француза, она ни за что бы его не узнала. Роберт изумленно покачал головой.
– Клянусь, я проверю, где вы проскользнули, старый лис, – сказал он. – Идемте в гостиную.
Доктор легко сбежал вниз по ступеням и отвесил Фоли изысканный поклон.
– Эжен, граф д'Оле, – представился он, целуя ей руку, и прибавил витиеватый комплимент на французском.
Фоли успела основательно подзабыть этот язык, поскольку в Туте он не пользовался популярностью.
– Merci, – промолвила она, сделав книксен. – Ну вот, это весь мой словарный запас.
– Ваше счастье, мадам. Я сказал, что вы вышли замуж за человека, по которому плачет виселица.
– Как это мило! – заметила Фоли, входя в гостиную. – Полагаю, он заставил летать заварочные чайники?
– О нет, только графины с бренди, – возразил Роберт, гордо ухмыляясь.
– Прелестно! В таком случае сделай так, чтобы поднос с бисквитами сам пришел сюда из кухни.
– Я принесу чай и бисквиты, – предложил Лэндер, вспомнив наконец о своих обязанностях дворецкого.
– Ну, расскажите мне, как все прошло, – попросила Фоли, усаживаясь в кресло. – Я тут с ума сходила от тревоги, а у вас, наверное, метла танцевала полонез.
– Жаль, что тебя там не было! – воскликнул Роберт. Он расхаживал по комнате и явно пребывал в хорошем расположении духа.
– Похоже, вечер удался, – невольно улыбнулась Фоли.
– Граф никак не мог меня разоблачить. – Роберт покосился на д'Оле. – Хотя, признаться, меня испугала скатерть на столе – она могла помешать представлению.
Граф пожал плечами и спокойно заметил:
– Ее бы наверняка убрали перед тем, как подавать бренди, но я нарочно пролил на нее вино – на всякий случай.
– Так, значит, чайник скользит только по деревянному столу? – догадалась Фоли. – Ну да! Ты, Роберт, чуть-чуть приподнимал стол, и чайник скользил. А когда я облокотилась о стол, не смог ничего сделать.
– Храни нас Бог от умных женщин, – изумленно пробормотал граф.
– Но… но почему же тогда по столу не поехали чашки? И я не видела, чтобы ты приподнимал его – руки у тебя были свободны.
– У нас тоже есть свои секреты, любовь моя, – сказал Роберт.
– Так ты делал это коленом? – подозрительно прищурилась Фоли.
– По правде сказать, это была наименее впечатляющая часть представления, – продолжал Роберт, переглянувшись с графом. – Мой спор с вами по поводу индийской философии произвел гораздо больший эффект.
– Не думаю, – возразил граф.
– Если мы будем смотреть на мир и видеть всю тщетность и иллюзорность бытия, то сможем приблизиться к божественному, – торжественно провозгласил Роберт.
– Это все чепуха. Магнетизм гораздо действеннее, – упорствовал граф.
– Магнетизм – это то, что мистики называют «кунда-лини»: энергия, которая концентрируется у основания позвоночника. Но как ее использовать? Научные исследования, скептицизм, открытия – все это прекрасно, но уже десять тысяч лет известно на Востоке. Применение этой силы – вот о чем надо думать. Возможные политические последствия могут всколыхнуть Европу. При этой мысли меня бросает в дрожь.
– Неплохой ход, сэр, – вежливо согласился д'Оле. – От скептических расспросов к использованию этой силы в политических целях. Это их заинтересует.
– Не сомневаюсь, – усмехнулся Роберт.
– Кто-нибудь проявлял повышенный интерес к этой теме? – спросил Лэндер, входя с подносом, на котором стояли чайник, чашки и три бокала. – Кто присутствовал на обеде? Я видел, как в дом входили Эффингем и Том Петеринг, а карета герцога Кента весь вечер простояла у подъезда.
– За столом сидело человек сорок, – сказал Роберт. – Морье во главе стола, Кент справа от него, Алванли – слева.
– Перепишите всех, – посоветовал граф.
– Я этим займусь, – сказала Фоли, присаживаясь за письменный стол. – Герцог Кент – брат принца-регента? У него столько братьев, что я их никак не могу запомнить.
– Четвертый из семерых, – пояснил Лэндер. – Он принца терпеть не может, как кот собаку. Что бы ни сделал принц, Кент сделает наоборот. Если принц-регент поддержит тори, то Кент – вигов или того хуже.
– Очень интересно, – заметил Роберт. – А кто хуже вигов?
– Радикалы! – в один голос выпалили Лэндер и граф.
– Запиши это, милая Фолли, – сказал Роберт.
– А кто сидел рядом с Кентом?
Роберт и граф вспоминали присутствующих на обеде, Лэндер расспрашивал о каждом, а Фоли ела пирожные и составляла список с комментариями. Они работали до утра – Фоли исписала десять листов, а часы пробили половину четвертого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102