Он надеялся, что Шарлотта прибудет в столовую полностью преобразившейся – этакая вежливая, милая, чистенькая воспитанница благородного заведения. Хотя едва ли можно было ожидать чего-нибудь даже отдаленно похожего на эту картину, но надежда – единственное, что у него оставалось.
– Доброе утро, ваша светлость.
Йен быстро вскочил, повернулся и…
Что это? Солнечное сияние в бледно-зеленом платье или…
– Доброе утро, Фиона, – выговорил он с трудом. – Вы замечательно выглядите сегодня.
– Спасибо. – Фиона милосердно воздержалась от замечания, что комплимент сомнительного свойства и предполагает, будто вчера она выглядела не лучшим образом.
Йен бросился к ней и выдвинул для нее стул, а когда она села, с трудом удержался от того, чтобы поцеловать ее, и был рад, что может хотя бы предложить ей чашку кофе.
Пока он наливал кофе, Фиона удивленно спросила:
– Кажется, Шарлотта уже поела и возвратилась к себе?
Йену ничего не оставалось, как только рассказать правду. Может, если в его словах прозвучит больше отчаяния, Фиона сжалится над ним и освободит его от дальнейшего участия в этом предприятии.
Впрочем, надежды в этом предположении было не больше, чем надежды на преображение Шарлотты за одну ночь.
– Шарлотта пока не появлялась. Признаюсь, я почти уверен, что она решит пропустить еще один прием пищи.
– Ага, так вчерашний обед не был удачным началом?
– Еще бы! Бросок у Шарлотты получился очень удачный и очень мощный: бедная корнуолльская птичка была просто расплющена. Мне приходилось видеть то, что оставалось от предметов, попавших под колеса вагонов, но и они порой выглядели лучше, чем эта птичка, когда она наконец отлипла от стены и шлепнулась на ковер.
Фиона выгнула изящную бровь и задумчиво посмотрела на стену.
– Боюсь, обоям уже не вернуть прежний вид…
– То же самое мне заявила миссис Питтман, – со вздохом сказал Йен. – Мне кажется, Шарлотта целилась мне в голову, но я в этот момент наклонился, желая вдохнуть аромат превосходно приготовленного блюда, и она промахнулась.
Фиона прищурилась.
– А что было на обед?
– Восхитительный плов с карри. Увы, моя дорогая воспитанница даже не потрудилась попробовать его, прежде чем метнуть на стенку вслед за куропаткой.
Фиона, словно невозмутимый ангел милосердия, чуть кивнула, сделала глоток кофе и лишь затем спросила:
– И что же вы сделали в ответ на такое ужасное поведение?
– По крайней мере, я не придушил ее, хотя, должен признаться, мне очень этого хотелось. Напротив, я собрал все силы и, проявив зрелость и сдержанность, сжал зубы, встал и отвез Шарлотту обратно в ее комнату. Там я сказал несколько слов, в которых выразил надежду, что следующий день пройдет удачнее.
– И как она на это отреагировала?
– Понятия не имею: я закрыл дверь и ушел, после чего в соответствии с вашими наставлениями слуги предоставили ей самой приготовляться ко сну.
Фиона одобрительно кивнула, и это, согрев сердце Йена, подняло его настроение до невообразимых высот.
– Хорошая работа, ваша светлость.
Йен тут же потянулся за кофейником со словами:
– Я хотел бы, чтобы вы называли меня по имени.
– Постараюсь запомнить и приложу все усилия.
Йен довольно улыбнулся про себя. Кажется, она гораздо охотнее идет навстречу его пожеланиям, чем Шарлотта.
Его взгляд медленно прошелся по тонким линиям ее лица, и постепенно он осознал, что одно присутствие леди Тернбридж за его столом доставляет ему огромное наслаждение. А как она улыбалась ему, как смотрела и потом краснела, становясь розово-персиковой…
Никогда прежде невинность ни в коей степени не возбуждала Йена, скорее она угнетала и смущала его. С девицами, не познавшими радость сексуального наслаждения, он никогда не знал, как себя вести.
Но если Фиона в конце концов простит его за происшествие с леди Балтрип и примет его предложение… Как ему соблазнить эту невинность и не испортить того, что так трогает и делает ее непохожей на других?
– Кажется, вы чем-то обеспокоены, ваша светлость? – Фиона улыбнулась.
Герцог мучительно придумывал, как лучше ответить на ее вопрос. Да, обеспокоен, но не признаваться же, что он не понимает, как ему уложить ее в постель…
– Я думал о Шарлотте. Кстати, не пойти ли мне за ней?
Фиона чуть склонила голову.
– Возможно, – наконец предположила она, – Шарлотта просто заспалась… Отправимся-ка мы к ней вместе – так будет проще все выяснить.
Йен с удовольствием предложил бы ей пойти одной, а сам бы остался и заказал завтрак, но он тут же устыдился своей трусости и поднялся со стула. Встав за стулом Фионы, он невольно вдохнул ее аромат. Цветочный, но не приторно-сладкий и не похожий на экзотический аромат тепличных растений. Скорее, это благоухание цветов в глухом лесу, тех самых, которыми эльфы устилают свои постельки.
Быстро сунув руки в карманы, Йен ответил на удивленный взгляд Фионы стесненной улыбкой:
– Я готов следовать за вами.
Фиона усмехнулась:
– Если бы я могла убедить своих учителей танцев стать такими же покладистыми!
Она проскользнула мимо Йена, оставив после себя облако влекущего аромата, и он с сожалением напомнил себе, что клятвенно обещал искупить грехи.
Подавив естественный инстинкт, Йен нехотя поплелся за Фионой, но у распахнутых дверей Солнечной комнаты остановился, чтобы оценить ситуацию.
Ого! Кажется, он не зря задержался в столовой! Ступи он в комнату первым…
Шарлотта сидела в своем кресле на том же месте, где он оставил ее накануне вечером, и на ней была та же одежда, что и вчера. Новым было то, что за прошедшие часы она не раз обмочила свою одежду и коляску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68