Может, это любовь? — с запоздалым ехидством подумал он. Он, который всегда так гордился своей способностью отстраняться от чувств, — он любит? Да, видимо, так, потому что даже сейчас, видя ее растрепанные белые волосы и заплаканные глаза, он хочет ее утешить.
Но на это не было времени: Уэст торжествовал, его блеклые глазки злобно уставились на Катгера, не обещая ничего хорошего.
— После того как ты ответишь на ряд моих вопросов, — сказал капитан, — я решу, что с тобой делать. Но конечно, все будет зависеть от твоих ответов.
— Тебе нужны ответы? — усмехнулся Каттер. — Ты даже не знаешь правильных вопросов, Уэст!
Уэст напрягся и пронзил его недобрым взглядом. Надо было защищать свою репутацию — в комнате находились солдаты, и все его офицеры наблюдали, как он будет справляться с упрямым полукровкой. И конечно, здесь находилась по-прежнему прелестная Уитни — о да, еще до конца дня он прищемит пятки этому изменнику!
— Может быть, я не знаю правильных вопросов, но думаю, что с твоей помощью — и с помощью твоей жены — я во всем разберусь. — Он дал знак, и один из солдат выступил вперед.
Уитни захлебнулась, увидев у него в руках нож Каттера. Что они собираются делать? И тут она услышала, как Уэст объясняет Каттеру, что хотя он и не хочет причинять боль женщине, он знает, что Уитни не так сильна, как ее муж, и быстро сдастся перед лицом угрозы Уитни выпрямилась:
— Ошибаетесь, капитан! Можете грозить мне любыми пытками, я не предам своего мужа!
Уэст с изумлением посмотрел на пылающее лицо Уитни.
— Моя дорогая миссис Коулмен, я не имею намерения угрожать вам — я угрожаю вашему мужу. Думаете, мои начальники одобрят меня, если увидят хоть малейший синяк на вашей руке? Но они не станут возражать, если я порежу на куски этого бандита его собственным ножом…
Уитни услышала свой крик, когда увидела, как солдат встал между нею и Каттером, и по сузившимся глазам Уэста поняла, что он задумал делать.
— Нет! Не трогайте его! — Если бы не страж, твердо державший ее за плечи, она бы кинулась под нож, угрожавший Каттеру.
Только дрогнувшие ресницы показали, что Каттер замечает, что делает сержант его ножом. Он прошел тяжелую школу, и боль воспринимал не так, как эти солдаты. Дело только в концентрации, нужно сфокусировать ум на чем-то другом и игнорировать вопли тела. Он предпочел их не замечать.
Для Уитни это было не так легко: видя, как кровь заливает грудь Каттера, она сама ощутила сильнейшую боль. Солдат, державший ее, скривился и пыхтя пробормотал, что она сильнее, чем кажется, так она рвалась к Каттеру. Уэст дал сигнал прекратить только после того, как получил удовлетворение — не от Каттера, который упорно молчал, а от молений Уитни. Он повернулся к ней и поднял брови:
— Миссис Коулмен, я повторю некоторые свои вопросы, и если вы решите снизить вероятность того, что вашего мужа распотрошат у вас на глазах, вы, возможно, на них ответите.
Ослабев от рыданий, сотрясавших все тело, Уитни пробормотала:
— Я все скажу, только… о, не мучайте его!
— Уитни! — Это был Каттер, он смотрел на нее так холодно, что она спасовала. — Не говори ему ничего!
Слышишь?
Уэст улыбался, его голос стал мягким.
— Конечно, он так и должен говорить, но мы с вами знаем, что если вы не ответите на мои вопросы… — Он замолчал, и Уитни задрожала.
И когда по сигналу Уэста сержант с ножом опять шагнул к Каттеру, Уитни тут же капитулировала; ее глаза молили Каттера о прощении, сердце ныло.
— Очень хорошо, миссис Коулмен.
Уэст был доволен и почти ласково стал задавать вопросы; на одни она знала ответ, на другие нет. Она рассказала о лагере в долине между гребнями гор, описала все, что могла вспомнить, сообщила, что там в основном женщины и дети.
— Воинов нет, только несколько мужчин, которые ходят на охоту, большинство из них старики, — сказала она, не в силах смотреть на Каттера. Она не смотрела на него и тогда, когда рассказала про золото и как он обменял его у мексиканцев на ружья, продовольствие и боеприпасы. Каттер не знал, что ей известны подробности, он не знал, что она понимает испанский — простит ли он ее? Она называла имена, места, все, что могла вспомнить, пока не выдохлась.
Когда Уэст спросил ее о человеке по имени Теджас, она вздрогнула.
— Теджас? Что… что про Теджаса?
— Знаете ли вы его настоящее имя или где он живет?
Или до какой степени он вовлечен в деятельность изменников?
Прикусив нижнюю губу, Уитни помотала головой.
Она не могла предать Теджаса, просто не могла. К тому же она не знает, где он живет, у нее только общее представление о регионе! Невыносимо было видеть Каттера, потому что после первого сердитого приказания не отвечать на вопросы он погрузился в напряженное, свирепое молчание. Ему будет трудно простить ее за слабость, но если она предаст Теджаса, он не простит никогда.
Но когда Уэст тонко улыбнулся и сказал, что не верит, что она говорит всю правду, и поднял руку, чтобы подать сигнал сержанту, Уитни выпалила, что он живет на границе и что его настоящее имя Вега.
— И это все, что я знаю, клянусь! — Горячие слезы заливали лицо, ищущие глаза умоляли Каттера простить ее, но его лицо оставалось напряженным, взгляд — презрительным.
Когда Уитни отвели в ее маленькую, душную комнату и она осталась наедине со своими мыслями, этот презрительный взгляд преследовал ее. Уэст пообещал, что не будет продолжать «допрос» пленника, потому что узнал от нее все, что хотел, но Уитни все еще боялась за Каттера. И за себя тоже.
Простит ли он ее когда-нибудь? Она не смогла вынести зрелища, как его резали ножом, а он стоял в упорном молчании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75