Или вы предпочитаете снова заняться светской болтовней? Или беседовать о свиньях?
– Нет, – ответила Энн, – но я не могу понять, почему вы так настойчиво меня смущаете.
– Вам и не нужно понимать, однако благодарю вас за то, что вы избавили меня от свиней. Ведь если бы пришлось дальше развивать эту тему, фермер Осгуд мало-помалу выказал бы свое полное невежество в хозяйственных делах.
Она коротко рассмеялась вопреки собственной воле, хотя сердце у нее трепетало, сильно и часто, и горячие мурашки бегали по спине вверх-вниз.
– Так-то лучше, – заметил Джек. – А теперь предположите – вместо того чтобы прятаться в разъяренную добродетель, – что вы решили воспользоваться этой возможностью и удовлетворить свое природное любопытство. Мы окутаны туманом и странностью нашего положения. Я не собираюсь превратно «понимать вас либо нечестно воспользоваться вашими откровениями. Мы можем разговаривать, как два человека, о вещах, которые действительно нас волнуют, не обращая внимания на то, прилично это или нет. Выбор за вами. Спрашивайте меня обо всем, что хотите. Я не возражаю. Мне, пожалуй, это даже нравится.
– Я не могу.
– Бросьте. Сказать мужчине, что хотели бы прикоснуться к нему, а потом отрицать, что вы флиртуете, означает, что вы либо глупы, либо воистину совершенно невинны. Я знаю, что вы не глупы, мисс Марш, значит, вы невинны. Я благополучно доставлю вас к моей матушке. Я готов защищать вашу блистающую добродетель ценой своей жизни. Но тем не менее вам незачем ждать вашей брачной ночи в мучительном неведении, коль скоро у вас появилась такая простая возможность отчасти избавиться от него.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – проговорила Энн. Коляска остановилась. Джек протянул руку, чтобы снять с нее шляпку и отбросить в сторону.
– Посмотрите на меня!
Глаза у него были спокойные, вид отчужденный, нетребовательный, не предлагающий ничего, кроме прохладного, отстраненного понимания. Но все же у нее между ногами возник тяжелый густой жар, горячий и порочный.
– Не стыдитесь того, что вы чувствуете, дорогая моя девочка, – сказал он. – Это от вас не зависит. Вы – наедине с посторонним человеком, мужчиной. Поскольку вы разрешили себе некоторую не принятую в обществе вольность, вы немного забыли о самоконтроле, и ваше тело узнало что-то такое, чего вы не понимаете. В этом нет ничего похожего на вашу обычную повседневную жизнь. Так самоутверждается природа.
– Природа?
– Вы любите вашего Артура Трента. Я уверен, что он любит вас. Это не защитит вас от того, что я вижу в ваших глазах.
Она вздернула подбородок и сердито посмотрела на него:
– Что же?
Темная тень очертила его лицо, подчеркнув чувственные губы.
– Желание. Желание мужского тела, чертовски подпорченного жестким английским пониманием греха и страхом. Что за шепот вы услышали, мисс Марш? Шепот оскорбительный, смущающий и даже мучительный?
– Стойте, – сказала Энн. – Я не достаточно смела для этого.
– Нет, достаточно. Черт бы побрал английские приличия! Или я должен позволить вам лечь в вашу брачную постель в глубочайшем неведении, лечь с каким-то исполненным благих намерений идиотом, который понятия не имеет, что он будет делать? Вы оба будете в ужасе.
– С Артуром я могу ничего не бояться.
– Но все же вы представления не имеете, что собой представляет его тело, да? И что повлечет за собой ваша брачная ночь? Ваша мать говорила что-то смутно-поэтическое о покорности и супружеском долге. Ваша замужняя сестра живет в Йоркшире и ни за что не станет писать вам о таких неприличных вещах. Ваши маленькие сестры танцуют дни напролет, пребывая в таком же блаженном неведении, а ваши отец и братья хранят стоическое молчание. Все это в конечном счете может привести к полному крушению надежд на счастливое будущее.
Она отвела глаза, стиснув пальцы. Ведь это правда, да? Истинная правда! Почему Артур никогда не пытался поцеловать ее? Каким чудом сможет она встретить свою брачную ночь без страха?
– Все мужчины ждут от своих новобрачных чистоты, – сказала она. – Разве вы не хотите, чтобы ваша жена была непорочна?
– Я не хочу никакой жены. Я намерен вернуться в Азию, как только смогу.
Энн крепко зажмурилась и выпалила:
– Но вы ведь очень опытны? Вы все об этом знаете?
– Да, – сказал он.
– Вы подумаете, что я порочна.
– Вы не можете шокировать или оскорбить меня. Я не буду рассматривать ваши вопросы как непристойное приглашение. Я сочту за честь помочь вам всеми способами, какими смогу.
– О, – сказала Энн, проводя рукой по волосам. – Я, похоже, сошла с ума!
– Почему же? Если мистер Трент придерживается типично английского отношения к этому делу, вы пожизненно обречены на поспешное неумелое обращение, в то время как сам он будет страдать и неистовствовать в муках и молчании. В конце концов он удовлетворит свои истинные потребности с любовницей или в тайных встречах с проститутками даже до того, как осквернит свою невинную жену. А она будет таять и увядать, так и не поняв почему, и попытается найти утешение в детях. Это очень трагично.
– Ничего подобного не будет.
– Нет, будет, потому что вы – женщина, от природы наделенная большой страстностью. Вы не сможете не задаваться вопросом, что может внезапно потребовать от вас ваш молодой муж, не так ли? Прижмется ли своим раскрытым ртом к вашему? Посягнут ли его руки на ваше обнаженное тело? Пожелает ли он, чтобы вы к нему прикасались? И что будет потом?
То был момент решения. Она должна прийти в ярость. Она и пришла в ярость, но ее не покидала уверенность, что в руках героя она действительно находится в полной безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105