– Чего вы ждете от меня, мисс Марш? Вы хотите узнать о мужчинах, узнать достаточно, чтобы не испытывать страха?
– Я совершенно несведуща в таких вещах. И думаю, что все, что вы раньше говорили мне, правда. – Его упорный взгляд придавал ей храбрости. – Больше мне не у кого попросить. Вы должны быть опытны в таких вещах, – собравшись с духом, начала Энн.
– В подготовке английских девиц к брачному ложу? Нет, в этом я не силен.
Она стиснула пальцы.
– Но вы должны знать…
– Да, я знаю.
– Но разве это не то, что вы могли бы мне показать? Потому что это все о телах, да? – Она опустила голову, лицо у нее горело. – Мне не стоило заговаривать об этом, прошу прощения.
– Если я чему-то и научился в Такла-Макан, мисс Марш, так это вот чему: когда нет пути назад, нужно идти вперед. Теперь уже поздно отступать, не так ли? Вы совершенно ничего не теряете, мы просто разговариваем. Как могут слова причинить вам вред?
Энн покачала головой, в крови у нее боролись жар и смирение.
– Расскажите мне сначала о том, что вы знаете, – осторожно сказал он, голос у него был ровный, успокаивающий. – Что, по вашему представлению, должно произойти, когда вы впервые пустите мужа к себе в постель? Смелее! Ничего страшного.
– Я не знаю, но думаю, что это довольно непристойно… и очень неловко и стыдно. И что тело у него очень странное. Иначе почему никто об этом не говорит?
– Вы его любите?
Энн посмотрела на него. – Ода!
– Тогда то, что вы делаете вместе, – прекрасно – это соль жизни. Мужчины и женщины, любящие друг друга, испытывают страсть.
– Об этом вы уже говорили раньше, но я не знаю, что вы имеете в виду. – Белый муслин успокаивал ее беспокойные пальцы.
– Как вы себя чувствуете сейчас? Вы могли бы это описать?
– Мне жарко, и голова кружится, и сердце бьется слишком часто. И я чувствую поток… я не знаю… это, как если бы меня с вами связывала невидимая нить и как будто воздух между нами может воспламениться. Вы тоже это чувствуете? Ваша кровь тоже горит?
– Да, да. Однако я могу чувствовать, наслаждаться этим, но не поддаваться наваждению, покуда не пожелаю.
– Наслаждаться? Это действительно кажется волнующим и удивительным, но пугает меня. Я не хочу себя терять.
Он соскользнул с диванчика и взял ее за руки.
– Тсс! Вы можете говорить и чувствовать все, что хотите. Сами по себе ощущения никому не причиняли вреда. Распрямите пальцы и положите их на мои ладони. Глубоко вздохните через нос и выдохните через рот. Потом еще раз, медленно, с легкостью.
Она начала дышать, как он велел, пока ее руки не расслабились в его руках. Беспокойство рассеялось, кровь немного остыла, отчаянное желание ослабло, и, наконец, Энн ощутила себя легкой и открытой.
– Ну вот, так-то лучше, – сказал Джек. – Мы говорим всего лишь о том, как люди любят. Все начинается с прикосновений. Вы никогда не изучали собственное тело? Что вы знаете о самой себе?
Энн снова стало жарко, но при этом она чувствовала себя в безопасности – пока он вот так держал ее за руки.
– Ничего, – сказала она.
– Как ничего не знаете и о мужском теле. Мы можем это исправить, не причинив вам вреда – ни вам, ни обету, который вы дали Артуру, – но сначала я должен увериться в том, что вы понимаете, о чем просите, а выпивший человек, к сожалению, принимать решения не может.
– Вы сказали, что я могу спрашивать о чем захочу.
– Ах, но хотели бы вы того же, если бы были трезвы?
– Да, конечно.
– In vino veritas?
– Вы не считаете это высказывание справедливым?
– По собственному опыту знаю, истину редко встретишь на дне стакана. Но обещаю, что если вы, проснувшись поутру, не передумаете, то можете просить меня о чем хотите.
Она посмотрела на темный дверной проем, ведущий к лестнице.
– Могу я попросить кое о чем уже теперь? Вы не подниметесь наверх вместе со мной? Там есть окно…
Джек пригляделся к ней повнимательнее. Перед ним сидела симпатичная английская девушка, которую раскрепостило вино и которую он втянул в опасное приключение.
Джек знал, чего хочет. Он давно мечтал, чтобы она обняла ногами его за талию, чтобы ее смелые руки обхватили его плечи, чтобы его плоть погрузилась в нее, чтобы ее лицо пылало от страсти, волнения и наслаждения.
Но он не собирался форсировать события, не теперь, когда сливовое бренди затуманило ее разум. Вот почему он сознательно охладил огонь, который начал разгораться между ними. Его желание было осознанным. Ее же желание было всего лишь смутным томлением девственницы. Она вовсе не испытывает желания именно к нему, хотя ей и представляется, что это так.
– Наши враги не смогут сюда прийти, – сказал он. – Река быстро заливает луга. Все ее притоки тоже вышли из берегов и превратили дороги в болота, а поля – в озера. Мы благополучно плывем на острове, мисс Марш, а дождь все не прекращается.
Энн неуверенно поднялась на ноги.
– Здесь внизу нет кровати, – она слегка покачнулась, – а вы ранены, поэтому должны спать на кровати.
Комната завертелась у нее перед глазами, но Джек успел подхватить Энн.
– Мне часто приходится обходиться вовсе без нее.
– Но в тех краях вы были всего лишь гостем, – она склонилась вперед в его руках, – теперь вы дома, в Англии.
– Куда бы я ни поехал, – прошептал Джек ей на ухо, – я всего лишь гость в своей собственной жизни.
Она склонила голову ему на плечо, и Джек понес ее наверх по узкой лестнице. То была вынужденная мера. Точно так же он добрался бы до Уилдсхея бегом и, где нужно, вплавь, если бы полагал, что это необходимо.
В спальне было холодно и темно. Джек усадил Энн на кровать и зажег свечи. Она свернулась, как котенок, и закрыла глаза. Он снял с нее ботинки и накинул на нее стеганое одеяло, потом сел рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105