Йен Макдональд проводил их до Инвернесса, после чего, пошептавшись с Робби, повернул обратно. В ответ на недоуменный вопрос Кэтрин о причине столь поспешного отъезда, раненый туманно намекнул на некие важные сведения, которые Йену необходимо без промедления доставить генералу.
Дальнейшее путешествие оказалось сущим адом. Дождь лил не переставая, иногда для разнообразия переходя в снег с колючим ветром, который пронизывал до костей. Сильнее всего донимал голод, от истощения все трое превратились в скелеты. День или два они продержались на морковке, украденной Кэтрин из сарая, однажды разжились даже курицей, которую съели, не дожидаясь, пока она до конца изжарится.
Кэтрин правила лошадью, а Уильям, устроившись на соломе, разговаривал с Робби. Мальчик стал почти таким же, как раньше, когда неуемное любопытство заставляло его донимать окружающих расспросами. Хотя кое-что все же изменилось: за короткий срок он словно повзрослел, почувствовав ответственность за бывшего учителя. Если дорога становилась особенно тряской, малыш заботливо клал голову Робби к себе на колени, а во время обеда поил его жидким овощным отваром. Кэтрин приписывала перемену в сыне тому, что они возвращались в Ненвернесс.
Робби умирал, и эта мысль, жестокая в своей очевидности, не давала ей покоя. Ни утомительное путешествие, ни голод, ни воспаленная нога не смогли бы убить его, если бы не ранение в живот, которое свело бы в могилу человека менее крепкого физически. Силы Робби Макдональда поддерживало только несокрушимое желание вернуться в Ненвернесс.
Кэтрин соскочила на землю и, не обращая внимания на удивленные возгласы, сменившиеся криками радости, поспешила к телеге. Когда ее пальцы коснулись холодной щеки раненого, ей на мгновение показалось, что Робби не дожил до конца путешествия. Но нет, через минуту он с усилием открыл глаза, и мужественная улыбка озарила его восковое лицо. Подмигнув Уильяму, он повернул голову к Кэтрин.
— Вот мы и дома, — негромко сказала она.
Губы молодого человека дрогнули, он поднял глаза и увидел четкий силуэт Ненвернесса, вырисовывавшийся на фоне тусклого неба. Слезы потекли на солому, но Робби даже не пытался их вытереть — то ли от слабости, то ли потому, что не стыдился своих чувств. Кэтрин нежно сделала это за него, не обращая внимания на ручейки, бежавшие по ее щекам, ибо с той трагической ночи плакала довольно часто.
Она не отходила от Робби, когда его положили на носилки, держала за руку, пока его несли со всеми предосторожностями в комнату, где он жил еще мальчиком. И лишь когда он, вытянувшись на кровати, забылся тяжелым сном, Кэтрин обернулась. Вокруг сгрудились женщины, созванные для ухода за братом лэрда. Лицо Молли было залито слезами, она сразу догадалась, что надежды на выздоровление нет. Рут вытирала фартуком покрасневшие глаза, а Эбби с преувеличенным вниманием уставилась в окно, боясь встретиться с Кэтрин взглядом.
— Позовите Хью, — негромко распорядилась та, держа Уильяма на руках, словно он был младенцем, а не шестилетним мальчиком. Только сейчас она поняла, насколько опасно состояние Робби.
Нельзя медлить ни минуты, чудо еще, что он до сих пор жив.
Спустив сына на пол, Кэтрин встала на колени у постели Робби, положила голову на подушку рядом с его головой, нежно поцеловала в лоб, затем в губы, сухие, потрескавшиеся от жара. Повязка, наложенная ею утром, пропиталась кровью и гноем. Кэтрин жестом подозвала сына, и тот, не дожидаясь подсказки, наклонился и поцеловал Робби в щеку. Лишь после этого Кэтрин выпрямилась и, обращаясь к Молли, попросила разыскать Мэри.
Одного взгляда на печальное лицо старой женщины оказалось достаточно, чтобы все находившиеся в комнате дружно зарыдали. Не желая травмировать сына, Кэтрин поспешила увести его.
У нее бы не хватило мужества встретиться с Хью, но не это стало причиной ее бегства. Она уже простилась с Робби, пожелав его душе счастливого вознесения. Собственно, весь путь в Ненвернесс был для Кэтрин одним долгим прощанием с младшим братом лэрда, наблюдать же телесную кончину Робби было выше ее сил.
Глава 30
— Неужели Робби тоже плохой, мамочка?
В голосе ребенка слышались недоумение и мольба. Взглянув на личико сына, не по-детски серьезное, Кэтрин поняла, что, отвечая, должна быть осторожной, чтобы не ранить его нежную душу.
Она присела перед Уильямом на корточки.
— Робби умер не потому, что он плохой, мой ягненочек.
Как ни пыталась Кэтрин сдержать слезы, они все же заструились у нее по лицу. До сих пор она храбрилась, стараясь быть стойкой ради сына, но, видно, пришла пора и ему столкнуться с настоящим горем.
— Папа же умер, а он был плохой, — дрожащим голосом сказал мальчик и с вызовом посмотрел на мать. Защищать Генри перед сыном, которого тот избил до полусмерти, на такое Кэтрин была неспособна. Однако дальнейшие слова Уильяма избавили ее от необходимости отвечать. — И Сара была плохая. Она меня чуть не убила.
— Люди умирают не потому, что они плохие, — осторожно начала Кэтрин. — Иногда они умирают от болезней, а иногда потому, что не могут оправиться от раны.
— Как Робби?
— Да, как Робби.
И вдруг она поняла, как надо ответить, словно дух Робби, пролетавший мимо, пришел ей на выручку.
— Твой папа никого не любил, ни тебя, ни меня. Он просто не умел этого делать, никто его не научил. А Сара была очень больна, всего боялась, иначе она никогда бы так не поступила с тобой.
Уильям сжал кулачки и решительно вздернул подбородок. Кэтрин еще ни разу не видела сына в подобном состоянии, только дрожащие губы выдавали его чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96