Высеченные на камне даты рождения были разными, а даты смерти совпадали.
Беатрис осторожно отступила, но Роберт не двинулся с места. Он стоял на каменных плитах, под которыми покоились его родители, и смотрел на надписи.
– Вы приходите сюда каждый день?
Он бросил короткий взгляд через плечо.
– Да.
«Невозможно исцелиться, если постоянно бередить свои раны», – подумала Беатрис.
Лишь время поможет Роберту смириться, как помогло ей самой. Хотя, возможно, у семилетних мальчиков все иначе? Но даже сейчас, когда боль по-прежнему сильна, почти невыносима, должно же быть что-то, что могло бы его увлечь, заинтересовать?
– Какое место в Крэннок-Касле вы любите больше всего?
Роберт удивленно покосился на нее.
– Лес. И еще башни.
– Отведите меня туда.
– Куда именно?
– Выбор за вами. Но сначала нам нужно кое-что сделать.
– Что?
Беатрис подошла к скамье, где оставила вещи, передала мальчику его плащ и набросила на плечи накидку, которую подарил ей Камерон.
Девушка вышла из часовни и направилась к выходу из замка. Она держалась так, словно ее нисколько не заботило, следует за ней Роберт или нет. На самом же деле она напрягала слух, стараясь уловить шаги у себя за спиной.
Беатрис подошла к небольшой рощице на пригорке. На глазах у мальчика она опустилась на колени и при помощи палки вырыла маленькую ямку.
– Что вы делаете?
Она не ответила. Роберт привык приказывать, повелевать, а прислуга в Крэннок-Касле мгновенно бросалась исполнять любую его прихоть. Беатрис не собиралась поступать так же. Вырыв ямку, она достала из-под складок накидки полотняную салфетку и развернула.
– Змея?
Девушка кивнула. Потом наклонилась, бережно положила змею в крохотную могилку и присыпала сверху землей.
– Вы должны что-нибудь произнести, – сказала она Роберту, выпрямляясь.
– Что?
– Не знаю. Прочитать молитву.
– Я не знаю ни одной молитвы.
– Но вы ведь молились в часовне.
– Эту молитву я выдумал сам.
– Так придумайте сейчас еще одну.
– Сначала вы.
Поскольку усопшей была змея, Беатрис решила немного изменить слова молитвы.
– Прощай, дорогая змея. Да будет благословен путь твой из этого мира. Во имя Отца Всемогущего, создавшего тебя, да примет тебя Господь в своем Царстве Света. И ангелы Его да вознесут тебя на лоно Авраамово.
– «Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis ». – Беатрис изумленно взглянула на мальчика. – Вечный покой ниспошли им, Господи, и свет вечности да воссияет им, – перевел Роберт, не отрывая взгляда от могилки змеи.
– Вы выучили эти слова для родителей?
Маленький герцог опустил глаза.
– Для похорон. Мой отец любил говорить на латыни.
– Прекрасно, ваша светлость.
Беатрис бросила последний взгляд на крошечный холмик, под которым нашла свой последний приют раздавленная змея. Роберт продолжал удивлять ее.
– Хотите, я отведу вас в лес?
Она кивнула и последовала за мальчиком вниз по тропинке.
Ровена Гордон сложила руки на коленях и подняла глаза к потолку, решив не обращать внимания на свою камеристку. Между тем Мэри вот уже несколько минут пыталась напомнить о себе, издавая выразительные звуки. Она тихонько взвизгивала, словно ее щипали, шумно и протяжно вздыхала. Когда же этот прием не сработал, Мэри попыталась привлечь внимание госпожи стонами и тонкими пронзительными воплями, напоминающими завывания привидения.
Не в силах больше терпеть, Ровена швырнула сумочку на подушки кареты и яростно уставилась на служанку.
– Мы скоро будем дома, Мэри. Нет никакой нужды устраивать представления.
– Но путешествие слишком опасно, мадам. Здесь так легко свалиться вниз с горы. Эта тропа запросто может обернуться дорогой на небеса. – Ровена вздохнула. Она слушала эти причитания всякий раз, когда карета приближалась к Крэннок-Каслу. – Здесь начинаются самые ужасные повороты. Если лошади устанут или испугаются, они мигом скатятся с обрыва.
Мэри со страхом выглянула в окно и тут же задернула шторку. Дрожь охватила все ее тело.
– Сколько раз ты уже совершала подобные путешествия?
– За последние полгода? Не меньше дюжины.
– Лошади отлично знают дорогу, Мэри. До сих пор с нами ровным счетом ничего не случилось. Успокойся. Мы будем в замке уже через пять минут.
Мэри испуганно вжалась в подушки. На лице ее застыло упрямое выражение.
– Хорошо, мадам. Я больше не побеспокою вас.
Ровена едва сдержала раздраженный вздох. Никогда еще не встречала она такой чувствительной и ранимой особы. Мэри то и дело обижалась. Она находилась в услужении у Ровены уже одиннадцать лет. Тогда Ровена была еще юной девушкой и жила в Лондоне. За эти годы госпожа успела привыкнуть к особенностям характера своей служанки.
– Мэри, тут действительно не о чем волноваться. Но если тебе непременно хочется о чем-то беспокоиться, то подумай лучше, выдержат ли дорогу те изящные вещицы, которые мы накупили в Лондоне. – Мэри стрельнула глазами в сторону хозяйки. – Помнишь статуэтки пастушки и пастушка? А прелестную фарфоровую лисичку для каминной полки?
– Их упаковали в солому, мадам. – Мэри закусила губу и озабоченно наморщила лоб. – Впрочем, эти олухи вполне могли и пренебречь моими указаниями. Тогда страшно представить себе, что мы обнаружим, когда раскроем коробки.
«Ну слава Богу, Мэри принялась тревожиться о багаже. По крайней мере это отвлечет ее от переживаний из-за опасных поворотов».
Ровена забилась в уголок кареты и торжествующе улыбнулась. Когда Мэри чем-то поглощена, она ведет себя вполне сносно.
День обещал быть солнечным. На утреннем небе виднелись серые облака, но чем ближе подъезжала карета к Крэннок-Каслу, тем яснее становился небосвод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99