Вас это удивляет?
– Нисколько.
– И все же есть несколько человек, чьим мнением я искренне дорожу. Вас удивит, если я скажу, что в этот узкий круг входите и вы?
– Очень, – откликнулась Беатрис и опустила глаза, не в силах выдержать взгляд Девлена.
– Мне далеко не безразлично, что вы думаете обо мне. И я вовсе не тот распутник, каким выставляет меня отец.
– Я не так часто обсуждала вас с вашим отцом.
– И все же вы обсуждали меня. Как непривычно иметь дело с правдивой женщиной.
– Уже не в первый раз вы обвиняете женщин в неискренности, но я уверена, что лживых мужчин не меньше, чем нечестных женщин.
– Ничего подобного. Знаю по опыту: большинство женщин говорят правду, лишь когда преследуют какую-нибудь цель.
– Как женщина я должна была бы оскорбиться.
– Но ведь к вам это не относится! И я никак не могу понять почему. По правде говоря, вы редкое исключение, мисс Синклер. Интересно, вы когда-нибудь плачете?
– Глубоко личный вопрос, не так ли? Я требую компенсации.
– Хорошо, но сначала ответьте.
– Нет, я не часто плачу.
– Почему же? И прежде чем вы начнете возражать, мисс Синклер, замечу, что это всего лишь довесок к главному вопросу. Уточнение, если хотите.
– Потому что я всегда считала бессмысленным проливать слезы. К чему плакать? Слезы не помогут смягчить горе и не принесут утешения.
– А вы когда-нибудь испытываете какие-нибудь другие сильные чувства? Гнев или радость?
– Теперь моя очередь спрашивать.
Девлен откинулся на подушки и выжидающе сложил руки на груди.
– Отчего вы так дурно думаете о женщинах? Кто вас обидел?
Девлен широко улыбнулся.
– Мне жаль вас разочаровывать, мисс Синклер. Никто. Если я несколько предвзято сужу о женщинах, то исключительно потому, что вижу в них всего лишь возможность приятно провести вечер. Не более. У меня нет друзей среди женщин. Не считая любовных утех, я редко провожу время в женском обществе.
– И напрасно. Вы бы открыли для себя, что женщины отнюдь не склонны, как вы утверждаете, ловко использовать в своих целях правду или ложь, чтобы вертеть мужчинами.
– Да вы просто тепличное растение, мисс Синклер. Я покажу вам женщин, которые не умеют ничего другого, кроме как лгать и изворачиваться.
Несмотря на заверения Девлена, у Беатрис все же осталось ощущение, что в прошлом кто-то причинил ему боль. Однако Девлен Гордон не вызывал у нее ни сострадания, ни жалости. Да он бы первым посмеялся над ее сочувствием! Но Беатрис все же сомневалась, что те несчастные женщины, которых он упоминал, могли причинить ему зло. Скорее он сам разбил не одно женское сердце.
Экипаж снова замедлил ход. Беатрис отогнула край занавески и вгляделась в белую метель за окном.
– Становится холодно. – Она зябко поежилась, глядя на серое небо, едва различимое за снежной пеленой.
– Боюсь, буря усиливается, сэр, – встревоженно заметил кучер, наклоняясь к окошку.
– Буря? – Беатрис повернулась к Девлену. – Значит, мы не сможем продолжить путь в Эдинбург?
– Это значит, мисс Синклер, что нам нужно найти укрытие и переждать пургу. – Девлен кивнул Питеру. – Лошади замерзнут. Поезжайте к ближайшему трактиру.
– Слушаюсь, сэр.
Беатрис с недоумением посмотрела на Девлена. Этот непостижимый человек искренне беспокоился о четвероногих созданиях, но не испытывал ни малейшей жалости к женщинам. Девлен улыбнулся в ответ, словно сумел угадать ее мысли. Если это действительно так, то ей следовало бы лучше следить за выражением своего лица.
Не прошло и четверти часа, как на расплывшемся белым пятном склоне вырос высокий серый дом. Освещенные окна манили к себе путешественников словно маяк. Беатрис с облегчением откинулась на подушки, радуясь, что они нашли наконец себе место для ночлега.
Она ласково посмотрела на спящего мальчика, протянула руку и мягко коснулась его щеки.
– Роберт, – тихо позвала она. – Пора просыпаться.
– Не будите. Я отнесу ею в дом, – предложил Девлен.
Беатрис заметила, как изменилось его лицо. Никогда прежде она не видела его таким. Выражение нежности и доброты удивительно шло ему.
Она ничего не ответила, только молча обернула одеялом плечи Роберта и натянула плед повыше, защищая лицо.
Карета остановилась. Кучер спрыгнул с козел и распахнул дверцу. Весь покрытый снегом, он переступал с ноги на ногу, чтобы согреться. Щеки его покраснели от мороза.
– Позаботьтесь об упряжке, Питер, а затем зайдите в дом, – распорядился Девлен. – Сегодня ночью вам не следует оставаться в конюшне. – Кучер выглядел удивленным, и Беатрис поняла, что Питер имел обыкновение спать вместе с лошадьми. Изумленное лицо возницы вытянулось еще больше, когда Девлен протянул ему маленький мешочек с монетами. – Купите себе выпить и чего-нибудь горячего. Вы честно заслужили награду, доставив нас сюда целыми и невредимыми.
– Спасибо вам, сэр. – Обветренное лицо возницы растянулось в улыбке. – Спасибо, мистер Гордон. Я так и сделаю.
Девлен первым покинул карету и помог выбраться Беатрис. Когда девушка уже стояла на замерзшей земле, он снова забрался в экипаж и вышел оттуда с Робертом на руках. Одеяло заботливо прикрывало лицо мальчика от метели и холодного ветра.
– Мы сможем утром продолжить путь?
Ей показалось, что Девлен тепло улыбнулся, хотя она с трудом различала его лицо в снежной пелене.
– Об этом мы узнаем только завтра утром. Мы ведь не можем приказывать снегу, что ему делать, верно?
Да, Беатрис ждала долгая ночь…
Трактир оказался довольно большим, но судя по виду, не слишком-то процветал. Хозяин так бурно радовался их появлению и держался так подобострастно, что Беатрис засомневалась, уж не считает ли он их королевскими особами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99