Маргарет едва сдерживала смех. – Во всяком случае, его можно противопоставить рациональному мышлению. – Его голос звучал на удивление серьезно.
– Вы, наверное, считаете собственное замечание очень ценным?
– Бесценным, – коротко заметил Хоторн.
– Нет, вы мне вот что скажите, неужели вам никогда не доводилось лежать где-нибудь на лугу, смотреть на облака и представлять себе, на что они похожи? – Кстати, она и сама не делала этого до тех пор, пока не познакомилась с семью веселыми девочками, своими ученицами.
Кажется, он внимательно изучал ее, по крайней мере у Маргарет сложилось впечатление, что ее собеседник обладает способностью видеть в темноте.
– Нет, – коротко ответил он.
– Или воображать что-то такое, чего вообще не может быть? – продолжала женщина.
– К чему?
– Для развлечения.
– Почему бы просто не сделать что-то, вместо того чтобы что-то придумывать?
Наверняка он так и поступал, что явствовало из его интонаций, манеры держать себя. Этот мужчина знал цену себе и своему слову. Для него не существовало препятствий, если он ставил перед собой цель.
– Неужели вам никогда не хотелось быть кем-то другим?
Порой Маргарет, лежа ночью без сна, молила Бога о том, чтобы он забрал ее из того мира, в котором она жила, и позволил жить в другом – мире ее грез. Правда, она очень быстро поняла, насколько опасно мечтать о таких вещах. Тем не менее грезы молодой женщины становились все более откровенными, и все больше она сожалела о том будущем, которое уготовила ей судьба.
– Нет, – уверенно отозвался Майкл. – А вам?
– Мне – хотелось, – прошептала Маргарет, удивляясь собственной откровенности.
В наступившей тишине Монтрейн обдумывал ее слова.
– Но все-таки что вы делаете в одиночестве на террасе? – наконец нарушил молчание граф. – Неужели не понимаете, что это может повредить вашей репутации?
– Это вас я должна бояться? – Как ни странно, в его обществе Маргарет чувствовала себя в безопасности. Ее собеседник явно был очень сильной личностью, властным, обладающим характером человеком.
– Вы кого-то ждете?
– Вы намекаете на тайное свидание? – удивилась Маргарет. – Да уж, похоже, вы действительно очень быстро делаете выводы.
Темнота давала Маргарет невиданную свободу, она пьянила ее. Еще вчера ей и в голову бы не пришло, что она будет стоять в темноте возле дома богатого графа и болтать с человеком, который вел себя как настоящий принц. С тем, кто напомнил ей о сценах, которых она не должна была видеть, пусть даже это иллюстрации, созданные кистью и красками.
– А какого вывода вы от меня ждете? – нетерпеливо поинтересовался Майкл.
– Вам так уж необходимо делать выводы? – спросила она. Внезапно граф протянул к ней руку.
– Покажись, – прошептал он.
Ей следовало немедленно убежать, но вместо этого Маргарет подняла руку и увидела, что она дрожит.
Они оба были в перчатках. Его даже в темноте выделялись белизной, ее – стираные, штопаные – лишь слегка серели в вечерней мгле. И все же это простое прикосновение хлопка к шелку, казалось, распахнуло какую-то потайную дверцу, ведущую в огромное, пустое пространство в ее душе. Он лишь слегка потянул ее к себе – и Маргарет оказалась в свете окна бального зала.
Что он увидел, глядя на нее? Женщину с золотисто-каштановыми волосами и зелеными, болотного цвета глазами? На ее губах играла робкая, едва заметная улыбка. Она испугалась, ловя на себе его пристальный взгляд.
– Деревенская принцесса, – тихо проговорил Майкл.
– Неожиданная ассоциация! – Ей следовало сказать ему, что на ней не маскарадный костюм, а одно из ее двух платьев. Но если она сделает это, он поймет, что она тут – человек случайный, а вовсе не одна из приглашенных. Врожденная порядочность гнала ее прочь с террасы, однако внезапно Маргарет осознала, что не хочет уходить.
Стояла ранняя весна, дул прохладный ночной ветерок, в котором все еще чувствовалось легкое дыхание зимы. У Маргарет была с собой только шаль, но в это волшебное мгновение она не чувствовала холода.
Майкл нежно держал ее руку, их пальцы переплелись. Его большой палец нежно погладил ее голое запястье, отчего дрожь пробежала по телу Маргарет.
«Иди ко мне», – так и хотелось ей услышать. Или она действительно услышала? Прочла его мысли? А может, это говорило ее одиночество? Они ведь даже не знакомы, хотя у Маргарет было такое чувство, словно она давно знает этого человека. Возможно, это оттого, что изучила его «двойника» в «Записках» Августина.
Майкл медленно выпустил ее руку. Улыбка исчезла с его лица, когда он снял сначала свою, а затем ее перчатку и спрятал ее к себе в карман.
Ей следовало возмутиться, но Маргарет молчала, даже когда он прикоснулся к ней. У него была большая, теплая, мозолистая ладонь. У Маргарет перехватило дыхание, сердце забилось быстрее, словно ждало чего-то. Как же давно к ней никто не прикасался, даже по-дружески! Неужели она испытывает потребность в прикосновениях – такую же, как, скажем, в пище?
Она вернется в Силбери-Виллидж и вновь станет вдовой Эстерли, а вовсе не Маргарет, обуреваемой порочными мыслями. Будет заниматься с ученицами, пить чай с Сарой Харрингтон, слушать сплетни Энн Ковинг. И со временем все вернется на свои места.
А пока... Пока она молча стоит и не возражает против того, что мужчина настойчиво прикасается к ней. Нет, Маргарет не зачарована этим мгновением, она просто обмирает от любопытства. А еще – от тоски и одиночества...
Кажется, музыка заиграла громче, на них обрушился целый водопад звуков. Мелодия была такой радостной, что Маргарет стало смешно от собственных размышлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106