– Нашего друга Колриджа? – спросил он с улыбкой. – Или еще какую-нибудь книгу, которую ты выбрала в библиотеке?
– Сказание о рыцаре, – улыбнулась Маргарет, указывая на роман «Айвенго».
– Это произведение имеет что-то общее с «Записками» Августина X? – поддразнил ее Майкл.
Она отрицательно покачала головой – «Записки» ее больше не интересовали. К чему ей чужие заметки, когда у нее теперь такие воспоминания о графе Монтрейне, перед которыми даже богатый опыт Августина меркнет.
– Ничего, что ты здесь останешься одна? – засомневался Хоторн.
– Я свернусь калачиком на диване и буду вести себя тихо, как мышка, – пообещала Маргарет.
– Если тебе что-нибудь понадобится, сразу позвони и вызови Смайтона, – наставлял ее граф.
– Знаешь, Майкл, мне будет гораздо проще принести что-то нужное самой, чем беспокоить старика.
– Смайтон был груб с тобой? – Монтрейн мгновенно помрачнел – таким Маргарет видела его не раз, когда граф бывал чем-нибудь недоволен. Вероятно, хмурый вид не столько служил выражением его настроения, сколько свидетельствовал о том, что граф пытается сосредоточиться. В данный момент предметом его забот была сама Маргарет.
– Нет, что ты! – возразила она. – Смайтон всегда подчеркнуто вежлив.
– Ты уверена?
Маргарет ничуть не сомневалась: если только она не разубедит Майкла, он не уйдет. Редко ее так баловали.
– Со мной все будет в порядке, Майкл, – нежно промолвила она.
Хоторн широким шагом пересек комнату, подошел к Маргарет и поцеловал ее. Спустя миг, показавшийся обоим чуть ли не вечностью, он произнес:
– Мне надо идти.
– Иди, – кивнула Маргарет, поднимая на него глаза.
Господи, ей так трудно сейчас, когда он уходит ненадолго, а как же она переживет расставание с ним навсегда?
– Со мной все будете порядке, – повторила она и вымученно улыбнулась.
Кивнув, Майкл вышел из комнаты.
Уже в дверях Хоторн, разрывавшийся между чувством долга и собственными желаниями, задержался и бросил взор на утреннюю гостиную. В жизни он не бывал в такой нелепой ситуации!
– Позаботьтесь о ней, Смайтон, – попросил он дворецкого, когда тот подавал ему цилиндр и трость. Смайтон лишь бесстрастно кивнул. Майкл никогда не мог понять, что на уме у этого человека, предпочитавшего всегда держаться невозмутимо и сдержанно.
Граф был целиком поглощен своими мыслями. Садясь в карету, он раздумывал о поставленной перед ним задаче. Прежде Хоторну и в голову не приходило, что предлагаемая им Маргарет роль любовницы заденет ее гордость и достоинство. Ведь не однажды он представлял себе, как выйдет с миссис Эстерли в свет, но при этом хотел всегда держать ее при себе.
«Как зверя в клетке, Майкл?» – мелькнуло у него в голове.
Эта мысль не давала ему покоя.
Он хотел, чтобы Маргарет осталась с ним, потому что, когда она была рядом, его жизнь обретала смысл. Но он никак не желал понять, как сама Маргарет будет чувствовать себя при этом. Их разговор на реке, вечер в театре стали хорошим уроком для его неприступной гордости.
Маргарет во всем права. Что она сказала ему в первый день? Кажется, что-то о том, что воспитание не позволяет ей быть любовницей. Просить Маргарет остаться с ним – ничего хуже не придумаешь.
Хоторн уважал спокойное достоинство этой женщины, но иногда ему безумно хотелось узнать, что за тайна скрывается в ее изменчивых глазах. Маргарет составляла ему отличную компанию, им было хорошо вдвоем в те минуты, когда они занимались любовью, но она не мешала ему и тогда, когда тихо сидела рядом с ним, наблюдая, как Хоторн работает.
Правда заключалась в том, что Монтрейн не хотел обидеть Маргарет, не хотелось ему и повторения того, что произошло в театре. Всю оставшуюся жизнь он будет помнить, как она сидела там – королева сдержанности и хороших манер в окружении людей, жадно сплетничавших о ней.
Это никогда не повторится, поклялся Майкл.
Какой кошмар! Подумать только, признался он себе, его восхищение женщиной привело к тому, что он причинил ей душевную боль.
Еще мгновение назад ему безумно не хотелось уходить от нее, оставлять одну. Что же будет через два дня?
Алан Стилтон, герцог Таррант, стоял у окна, глядя на парки Уикхэмптона. Прогулочная дорожка тянулась по парку, затем устремлялась к другой тропе, ведущей к липовым аллеям. Стоит ему повернуть голову, и он увидит пейзаж, открывавшийся из противоположного окна дома, – зеленую лужайку, на которой поблескивает живописный пруд.
Воздух был напоен ароматом лаванды – целые лавандовые поля раскинулись к югу от поместья. Жужжание пчел и тихий шепот ветра, ласкавшего листья деревьев, служили единственным аккомпанементом его мыслям.
Его наследие, усадьба Уикхэмптон. Сыновья продолжат его род, и еще долгие годы люди будут почитать имя Стилтонов. За великие дела его предков, возможно, но только не за то, что совершил он сам.
Стилтона не волновало, что он отдавал приказания убивать людей. Солдат никогда не считают убийцами, а ведь он был занят не более чем войной. Он пытался спасти империю.
Таррант приехал в Уикхэмптон, потому что ему было необходимо ненадолго покинуть Лондон. Или, возможно, он хотел напомнить себе о тех пяти веках, что его семья служила Британии. Герцог не мог этого забыть. Он совершал свои поступки во имя своих предков и своих потомков, во имя процветания Англии.
– Войдите.
Он намеренно приглушил голос так, что он зазвучал почти по-отечески. Между прочим, находились и такие, кто попадался на эту удочку. А сам Таррант давно считал это вполне нормальным и приемлемым. В чем люди себя убеждают, в то они и верят. Именно поэтому он почти всегда улыбался, для всех находил доброе слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106