Длинным тонким пальцем он провел по краешку ее губ. Не испугается ли она, когда поймет, как сильно он ее хочет?
– У тебя красивые губы. – Он не дал ей сказать ни слова, приложив два пальца к ее губам. – Для поцелуев, Джудит, не для слов.
Он поцеловал ее так же, как утром в бухте, голодным поцелуем, который требовал ответа, а не подчинения. Алисдер задавал тон, но не торопил Джудит. Приподнявшись на локте, он увидел, что губы ее приоткрылись, нежное прикосновение его языка увлажнило их. С широко открытыми глазами, с пылающими щеками, она судорожно сжимали плечи Алисдера, словно опять боялась утонуть.
Рука его продолжала осторожное движение под рубашкой, будто и не было этих заставляющих все забыть поцелуев.
Они смотрели в глаза друг другу, разделенные всего несколькими дюймами; его глаза светились озорством, ее – чем-то похожим на страх, вызванный неопытностью. Алисдер был готов остановиться по первой ее просьбе.
– Я не доставил тебе наслаждения в бухте, Джудит, – еле слышно прошептал он.
Звук его голоса ласкал ей кожу подобно прикосновению крыльев бабочки. Неужели можно покраснеть еще больше? Джудит стала похожа на созревшее яблоко – вот-вот сорвется с ветки. Алисдер улыбнулся ее смущению и прижался губами к шее.
Быстрым движением он скинул на пол простыню, укрывавшую Джудит, и поднял ее ночную рубашку до талии вверх, обнажив ноги, бедра и живот Джудит в золотистом свете свечей. Когда она попыталась оттолкнуть его руки и прикрыться, Алисдер опять поцеловал ее так, что в голове у нее все мгновенно смешалось.
Только что он ласково улыбался ей, поддразнивая, проводил пальцем по подбородку, а теперь – целовал ей живот, рубцы на боках.
– Маклеод…
Мольба не оказала на Алисдера ни малейшего воздействия. И все же Джудит продолжала лежать спокойно, не двигаясь, словно связанная, но не веревками, а необычными ощущениями, которые рождались где-то в глубине ее тела от нежных прикосновений мужа.
Его пальцы дерзко спустились к треугольнику шелковистых завитков внизу живота, стали гладить и ласкать их.
– Прости, что утром я был таким нетерпеливым любовником, – проговорил он и склонился к ее бедрам.
Джудит попыталась сопротивляться, извиваясь всем телом, но Алисдер настойчиво и осторожно раздвинул ей ноги.
– Маклеод! – потрясенно воскликнула она.
Он словно не слышал.
– Тише, Джудит.
Она бессильно откинулась на подушку, устремив взгляд в потолок. Странные и необыкновенные ощущения захлестнули ее. Алисдер пробовал ее плоть на вкус. По всему ее телу побежали мурашки. Каким могуществом надо обладать, чтобы вызвать подобные ощущения?
Алисдер раздвинул ноги Джудит еще шире, словно желая открыть доступ к ее сути. Она не сопротивлялась: не из-за страха, и даже не из-за жара, от которого будто таяла, а из-за странного, неодолимого любопытства.
Она отдалась во власть Алисдера. Казалось, в его распоряжении бездна времени, чтобы вот так дразнить и возбуждать ее, нашептывая о том, как сладка ее плоть, какое наслаждение он испытывает. Теперь его язык касался ее везде то короткими резкими толчками, то медленными и плавными движениями. Прикосновения не успокаивали, наоборот, зажигали и возбуждали еще больше, словно раздували внутри пламя. Похоже, Алисдер был доволен ответной реакцией Джудит, ее негромкими стонами, которые против воли срывались у нее с губ.
– Алисдер, – едва слышно бормотала она.
Тихий звук музыкой звучал в ушах Алисдера. Она открылась ему навстречу, как влажный восхитительный цветок в золотистом свете свечи. Алисдер крепко держал Джудит за бедра, чувствуя ритм ее тела, желая удержать ее в своем нежном плену, заставить испытать высшее наслаждение в его объятиях…
Алисдер на мгновение оторвался от разгоряченной пульсирующей плоти и посмотрел на Джудит. Ее темно-синие глаза стали чернее, чем прежде. Он вдруг испугался, что не справится со своим желанием: до боли захотелось погрузиться в ее плоть, увидеть ее глаза в наивысший миг блаженства, как она зовет его, почувствовать, как содрогается ее тело…
Но Алисдер продолжил ласкать ее плоть, пока не ощутил, что Джудит захлестывает волна экстаза. Она стонала и дрожала. Он вцепился в матрац обеими руками, удерживая себя от желания овладеть ею, разделить с ней это наслаждение, раствориться в ней. Впереди у них будет еще много времени, чтобы вместе испытать сладостные мгновения, а сегодняшняя ночь принадлежит Джудит, и только ей.
Когда Алисдер справился с собой, он опять прижался к Джудит.
– Спокойной ночи, жена, – проговорил он, наклоняясь через нее, чтобы загасить свечи. На мгновение он замешкался, раздумывая, не поцеловать ли эти сладкие пухлые губы, и понял, что не может доверять себе.
Тихий вздох стал единственным ответом ему. Он прозвучал для него райской музыкой. Джудит словно очнулась, молча повернулась к Алисдеру спиной и до плеч натянула одеяло.
Алисдер, напротив, обнажил спину. Он безумно хотел Джудит. Он поцеловал ее в затылок так неуловимо легко, что она решила, будто это ей показалось. Она лежала молча, не шевелясь, пока он целовал рубцы на ее плечах. Потом он опять укрыл ее и прошептал в темноте:
– Это знаки твоего мужества, Джудит, а не позора. Он погладил ее волосы, рассыпавшиеся по подушке.
Джудит долго не могла заснуть.
Глава 22
– То, чем мы здесь занимаемся, – настоящая глупость, Малкольм, – пробормотал Геддес.
Тишину комнаты нарушали только звуки его шаркающей походки. Возможно, так казалось Геддесу, но не Малкольму, который злился все больше и больше. Сейчас нужна осторожность, а не жалобы, не протесты горе-конспираторов, собравшихся здесь за неимением лучшего выбора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89