Нет, вдруг понял он. Это страх. И он устыдился этой мысли.
Он сделал несколько шагов и увидел, что она напряглась еще больше. Почему? Что-то подсказало ему, что он должен знать причину.
Она повернула голову, и ее взгляд безошибочно нашел его фигуру среди статуй.
– Вам известно, что Столетняя война на самом деле продолжалась сто шестнадцать лет? – спросила она, огорошив его своим вопросом.
– Должен признаться в своем невежестве, – ответил он и подошел к ней.
– Один из египетских фараонов правил дольше всех в истории. Вы это знали? Вторым по продолжительности правления был король Франции Людовик XIV, правивший с 1643 года по 1717-й. Это очень интересно, не так ли?
– Вы никогда не устаете учиться и узнавать что-то новое?
Отвечая ему, она смотрела не на него, а на стоящую перед ней статую.
– Этот вопрос мне задавали и раньше. И всегда точно таким же тоном. Будто знания – это нечто, что отмерено человеку лишь в ограниченной степени. Разве так плохо стремиться узнавать больше? – Она окинула его взглядом. – К несчастью, некоторые мои знания не имеют практического применения. Я могу лишь думать, что я это знаю. Например, что такое семь чудес света. Вы можете вообразить себе разговор между современными людьми, где была бы затронута эта тема?
Он улыбнулся, и она кивнула:
– Вот видите.
– И какие же это чудеса?
Она нахмурилась:
– Вы решили меня подразнить?
– Может быть, и мне хочется их узнать. – Его улыбка становилась все шире.
– Хорошо. – Она начала перечислять. – Первое – это египетские пирамиды в Гизе. Второе – висячие сады Семирамиды в Вавилоне. Третье – статуя Зевса в Олимпии, четвертое – Колосс Родосский. – Она взглянула на него. – Это огромная бронзовая статуя на острове Родос, воздвигнутая в честь бога солнца Гелиоса.
– Так. Это уже четыре, – сказал он, не переставая улыбаться.
– Пятое чудо света – храм Артемиды в Эфесе. Почему-то это мне всегда трудно вспомнить. Шестое – мавзолей в Галикарнасе, а седьмое – маяк в Александрии. – Она гордо вздернула голову, и ее губы растянулись в торжествующей улыбке.
Он зааплодировал ей, а она присела в глубоком реверансе.
– Если я каким-то образом позволил вам подумать, что осуждаю вашу любознательность, прошу меня извинить. У меня не было такого намерения. На самом деле я не могу не восхищаться этой чертой вашего характера, тем более что меня, как и вас, обвиняли в том же самом всю мою жизнь. Правда, в моем случае я не могу признать эти обвинения логичными, поскольку я, будучи графом Лорном, был еще и дипломатом, которому положено все знать.
– А я всего лишь Давина Макларен. – Через секунду она поправилась с улыбкой: – Давина Макларен Росс.
– Графиня Лорн, – добавил Маршалл.
– Вы сказали это так, будто с титулом мне была передана власть. Но так ли это?
Ему достаточно было улыбнуться.
– Если бы я задала вам некий вопрос, почувствовали бы вы, что должны ответить?
– В интересах научного знания?
– Нет. Потому что я графиня Лорн.
Он кивнул:
– Разумеется.
– Тогда почему вы не приходите ко мне?
Она опять это сделала. Он смотрел на нее, пораженный ее смелостью.
Что, черт побери, ему на это ответить?..
– С какой целью вы сюда пришли? – спросил он вместо ответа.
– Я пришла, чтобы узнать все о Египте, – ответила она, решив сказать ему правду. – Мне не позволено быть женой, и я поняла, что перекрашивание моих апартаментов не займет всю мою жизнь. Миссис Мюррей определенно возражает против моего вторжения в дела дома, считая, что это ее поле деятельности. Следовательно, мне ничего не остается, как учиться.
– В Эмброузе очень хорошая библиотека.
– Зачем мне учиться по книгам, если в Эмброузе есть музей? Я не стану женой, которую заточили в башне, Маршалл.
Вот так. Опять ее знаменитое упрямство, которым она когда-то так гордилась.
– Это не сказка, Давина.
– Вы думаете, что я этого не понимаю? – Она неожиданно почувствовала приступ веселья. – Я не принцесса, а вы, Маршалл, не принц.
Она уставилась на стоявшую перед ней статую. Древний египтянин, размером больше, чем в натуральную величину, восседал на троне с таким видом, будто мог осудить ее на смертную казнь, если бы был живым. Ей захотелось схватить молоток и треснуть его по большому пальцу на этой каменной ноге.
Потом она взяла со стола черепок какого-то сосуда и удивилась тому, что краски, нанесенные на терракотовый фон, все еще были видны – бледно-голубая, некогда бывшая ярко-синей, и бледно-желтая, когда-то оранжевая.
– Вы были здесь вчера, когда я пришла, чтобы найти вас?
Не сразу, но он все же ответил:
– Да.
Она кивнула в знак того, что ждала именно такого ответа.
Сколько же красоты было в этом доме! Ее внимание особенно привлекла одна маска, освещенная неожиданно пробившимся лучом солнца.
– Она золотая? – спросила Давина, осторожно прикоснувшись к краю маски.
– Да. – Он схватил ее руку и сжал.
Ну разумеется! Маске было несколько тысяч лет, а ее прикосновение, каким бы легким оно ни оказалось, могло повредить драгоценному предмету древней культуры.
– Она похожа на человека с рогами барана. А у этой, – она показала на статую женщины, выполненную из слоновой кости, – кошачья голова.
Справа от нее стояла статуя юноши с замысловатой прической, прижимавшего к груди крест, будто защищаясь. Статуя рядом изображала женщину в золотом одеянии, преклонившую колено. Она протягивала руки, а за спиной у нее были зелено-голубые крылья с красными точками. Над головой было красное кольцо, подпираемое двумя золотыми рогами.
– Исида, – пояснил он, правильно истолковав ее смущение, – богиня плодородия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85