Чемодан был плотно забит сюртуками, брюками, бальными туфлями, ботинками, сапогами и там же сверху красовались роскошные шелковые тапочки. Я быстро пошарила в карманах одежды, где также обнаружила множество всяких замысловатых предметов, включая солидную сумму денег – целый увесистый мешочек с гинеями и шиллингами. Вот так затруднительное положение, подумала я. Несколько раз рука нащупывала бумагу, но это были разные пригласительные и один пригласительный билет от некоей Эсмеральды, которая писала название места с массой орфографических ошибок, и в конце заверяла адресата в своей верной любви, тоже с ошибками. Я решила, что это кокотка. Ничего не обнаружив под кроватью, матрацем и подушкой, я в отчаянии заглянула во все туфли и тапочки, ящики комода и стола в обеих комнатах и в конце поисков заключила, что, если лорд Фарфилд и располагает какими-либо уликами, он держит их при себе. Этот вывод привел к решению, что надо заставить его под любым предлогом снять одежду. Бедняге предстояло быть облитым вином или чаем, прежде чем он отправится спать. Я поспешила выйти из комнат и побежала к себе, чтобы сменить шаль. Надев вместо черной шали розовую с голубым легкую накидку, я вернулась в гостиную. Там я убедилась, что спешить было незачем, Банни прекрасно справлялся с возложенной на него задачей. Прошло добрые полчаса, прежде чем джентльмены присоединились к нам. Если Фарфилд и заметил мою новую шаль, он не показал виду, что повергло тетю Ловат в странное беспокойство. Так как по провинциальным обычаям обед подается раньше, чем в столице, нам предстояло чем-то заполнить долгий вечер. И придумать, как развлечь гостя.
Тетушка Ловат всем развлечениям предпочитала одно – карты на четверых. Иногда она была не против перекинуться на двоих, но ее настоящей страстью был вист. Она не садилась за карты со дня смерти папа и очень скучала без партнеров.
– Думаю, дома мы можем позволить посидеть за карточным столиком вчетвером, даже несмотря на траур, – произнесла она, наблюдая искоса за реакцией Фарфилда.
– Шиллинг за очко. Так как участвуют дамы, я не предлагаю значительной суммы.
Для нас шиллинг за очко была вполне значительная сумма. Обычно мы играли на пенсы.
– Мы здесь делаем мелкие ставки, – сказал Банни.
– Пенсы.
– А.
Мизерные размеры ставок, однако, не охладили пыла Фарфилда ни на йоту. Он даже не стал дожидаться слуги, а сам помог Банни разложить зеленый ломберный стол и придвинуть стулья. Не успели мы занять места, как Банни подбросил нам ложку дегтя.
– Мне нужно бежать, господа. Желаю удачной игры.
– Как бежать?! Но, мистер Смайт, вы нужны нам как четвертый участник!
– Извините, ради бога. Дело в том, что сегодня состоится заседание Приходского Совета, не могу пропустить. Постараюсь не задерживаться, – говоря это, он бросал на меня выразительные взгляды. Если только старина Нед Ферс не пустится в дебаты по поводу увеличения налогов. На него часто находит. Но к семи, в любом случае буду.
Он сделал особое ударение на слове «семь» и снова покосился на меня. Я кивнула, в надежде, что он поймет и прекратит многозначительно рассматривать меня, это становилось заметно.
– Разве вам так уж обязательно идти? – не унималась миссис Ловат.
Приходские Советы заседали в Хайте. Одна дорога туда и обратно занимала много времени. Она была зла и наговорила бы многое другое, если бы не присутствие гостя, который иронически посмеивался над дезертирством Банни.
– Боюсь, что совершенно обязательно. Не могу позволить старику Ферсу протащить повышение налогов.
Эта возможность казалась Банни столь же кощунственной, как миссис Ловат отложить игру. Неожиданно на выручку пришел лорд Фарфилд.
– Можно пригласить Кервуда в качестве четвертого игрока. Он виртуоз в картах.
– Кервуд? – переспросила тетя Ловат.
– Это ваш лакей, милорд? Мы часто просим миссис Гиббонс на роль четвертого партнера, но она не очень хорошо играет, бедняжка.
Фарфилд удивился.
– Я имел в виду Кервуда Сноуда, – пояснил он.
– Сноуд! – воскликнули тетушке в ужасе.
– Нет уж, лучше я позову миссис Гиббонс.
– В Брэнксэм Холл он часто заполнял место недостающего игрока. Герцогиня очень высоко ценила его искусство за карточным столом – настаивал Фарфилд, не понимая, чем вызвано раздражение миссис Ловат.
Я наблюдала, как она мысленно пытается решить эту проблему. В ее оценке, высшей заслугой, помимо титула и доступа в Королевский Павильон, было умение играть в вист. Стол был готов, стулья стояли на местах, и в пользу Сноуда говорило высокое мнение самой герцогини о его способностях. Последнее обстоятельство оказалось решающим.
– Если вы считаете, что Сноуд подойдет, давайте позовем его, пусть составит нам компанию, – согласилась она.
Она позвонила Тамму и велела передать приглашение Сноуду, хотя ее приглашение было больше похоже на приказ. Мы ждали десять минут, мне начинало казаться, что Сноуд собирается отклонить предложение. Меня бы это не удивило, если бы я не знала его подобострастия перед титулованными особами. Его угодничество Фарфилду вызывало у меня отвращение. Он обязательно придет, я не сомневалась; видимо приводит себя в порядок. Мне стало жаль его. У него, конечно, нет вечернего костюма, надо было ему сказать, что можно придти в любом приличном сюртуке.
– Почему он не идет? – горела нетерпением миссис Ловат, тасуя колоду. Она напоминала юную девицу перед первым свиданием.
– Вот и он, – сказал Фарфилд.
Я посмотрела на дверь и почувствовала облегчение. Он выглядел вполне прилично в том, что касалось одежды. На нем был не вечерний костюм, но хороший голубой сюртук и новые брюки, которых я раньше не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57