Наконец через некоторое время, которое показалось вечностью, она взглянула Люсьену в глаза:
— Я не знала об этом, Люсьен. Клянусь.
Он поверил ее слову безоговорочно, не зная, верит ли он потому, что она действительно невинна, или потому, что не вынес бы, если бы она была виновна.
— Мне надо знать о контрабанде. Арабелла сглотнула, потом кивнула:
— Я тебе все расскажу, но... не может ли это подождать до завтра? Я так устала. Я... Мне надо подумать.
Если бы это был кто-то другой, Люсьен отказал бы, потребовав немедленно рассказать все в подробностях. Но он был беззащитен перед тенями, залегшими у нее под глазами, перед дрожью, сотрясающей ее тело.
— Хорошо, я больше не буду утомлять тебя сегодня. Но завтра мы все обсудим.
Она кивнула, потом повернулась, направляясь к двери. Шла она медленно, почти неслышно ступая по ковру. У порога она остановилась и оглянулась.
— Я была бы тебе благодарна, если бы ты не говорил тетушкам о том, что произошло.
— О контрабанде или о нашей женитьбе?
— О том и о другом.
Теперь Арабелле, как никогда, была нужна его поддержка, но он сказал:
— Как хочешь.
Она взглянула на него неуверенно и улыбнулась. Потом ушла, тихо закрыв за собой дверь.
Люсьен тяжело вздохнул. Вспыльчивая и дерзкая, упрямая и несгибаемая, она не будет послушной женой. Он вспомнил, как холодно она держалась с Харлбруком, и устало улыбнулся. Одно было несомненно: как бы там ни было, из Арабеллы получилась бы великолепная герцогиня.
Глава 18
Арабелла закрыла дверь конюшни и подошла к Себастьяну. Как будто чувствуя ее беспокойство, старый конь выдохнул, и в воздухе засеребрилось облачко пара. Утро было холодное, жгучий мороз пробирался под одежду и выстуживал сохранившееся там тепло.
Она вздохнула и прижалась щекой к костлявой шее Себастьяна, глядя в маленькое оконце конюшни. Полчаса назад пошел снег. Он мягко запорошил старый дом, отчего тот казался белым и блестящим, словно глазированный торт.
— Пожалуй, надо рассказать ему все и покончить с этим, — пробормотала она. Впрочем, выбора у нее не было.
Себастьян помотал головой и заперебирал ногами по полу, что у лошади помоложе могло выглядеть как горделивая походка.
Арабелла засмеялась:
— Упорствовать до конца? Он уже знает достаточно, чтобы отправить нас в тюрьму, но не сделал этого. — Она поджала губы и нахмурилась. — Он даже старается помочь. Люсьен поразительный человек.
Услышав имя хозяина, Сатана вытянул голову над дверью и посмотрел на Арабеллу влажными глазами.
— Тебя я тоже поглажу, но мне нужны все мои пальцы, спасибо. Ты такой же драчливый, как и твой хозяин.
Сатана фыркнул и убрал голову обратно в свое стойло, как будто обидевшись.
Арабелла улыбнулась. Прошлой ночью после стычки с Люсьеном она рухнула в постель и проспала до рассвета. Сон освежил ее, и теперь она чувствовала, что к ней возвращаются силы. Вчера она позволила Харлбруку поколебать ее уверенность в себе. Больше этого не повторится.
Арабелла закрыла глаза и вдохнула аромат сена с примесью свежего запаха снега. Рано или поздно ей придется объяснить Люсьену, каким образом и почему она стала контрабандистом.
Тяжело вздохнув, она подняла лопату и положила ее на плечо. Прежде чем встретиться с Люсьеном, она должна кое-что переделать в конюшне. Дверь отремонтирована, так что теперь можно заняться этой работой. Кроме того, нельзя до бесконечности трусливо откладывать разговор, на который она уже решилась.
Убедив себя такими рассуждениями, она вышла из конюшни под падающий снег. На рукава плаща густо летели снежинки, каждая была похожа на сияющий бриллиант.
Бриллиант. Как те, что мерцали на ладони Люсьена. Неудивительно, что Боулдер так отчаянно цеплялся за те бочки. Она остановилась и посмотрела на дверь сарая. Наглый контрабандист вернется за своим товаром, в этом она не сомневалась. У него не было выбора: в пещерах под Роузмонтом хранился бесценный груз.
У нее перехватило дыхание. «Господи, во что я влезла?» Боулдер не из тех, перед кем можно просто извиниться. Ему будет мало, если они вернут товар. Он захочет поквитаться за унижение, которое испытал, когда над ним одержали верх.
Она открыла дверь сарая и отнесла лопату к задней стене, где в ряд висели все инструменты. Она как раз подняла ее над головой, чтобы повесить на место, когда по стене скользнула темная тень. Она сразу представила себе проныру контрабандиста и резко повернулась; лопата упала на пол. Сердце Арабеллы бешено заколотилось о ребра.
В дверях стоял Люсьен, шляпа и плащ его были припорошены снегом.
— Извини, что напугал тебя, но я подумал, что здесь нам никто не помешает.
Он вошел в сарай, и, пока он отряхивался, небольшое помещение показалось ей вдвое меньше своего обычного размера.
— Похоже, на Рождество будет много снега.
Она пыталась восстановить дыхание, но могла только смотреть на Люсьена.
Тот подошел к ней. Он выглядел слишком красивым, улыбался, глаза его как-то странно блестели.
— Чем ты собираешься заняться этим утром?
— Хочу навести порядок в сарае. Это нужно. — Но не настолько, насколько Арабелле было нужно расстояние между ней и Люсьеном. Она тяжело вздохнула. — Я стараюсь содержать это место в чистоте, но никак не получается.
— Досадно. — Он взял мотыгу, которая стояла в углу так долго, что уже покрылась паутиной, и повесил ее на заднюю стену. Плащ распахнулся: под ним обнаружился безупречный черный жилет, накрахмаленный галстук был завязан безукоризненным узлом, в складках которого сверкал изумруд.
Арабелла посмотрела на свободные бриджи, которые она взяла у Роберта, свою грубую юбку и грязно-серый плащ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100