Задержавшись на ступеньках крыльца, Дугал, пожалуй, с не меньшим изумлением взирал на валивший с неба густой снег. Только одно могло вызвать подобный снегопад в апреле – проклятие Маклейнов. Это оно вызывало бури и ураганы в тех случаях, когда кто-нибудь из Маклейнов приходил в гнев, но проявления природной стихии варьировались в зависимости от нрава конкретного члена этого семейства. Грегор, всегда холодный и сдержанный по натуре, вызывал холод и снегопад. Много снега, массы снега, немыслимое, сточки зрения обыкновенного лондонца, его количество. И потому Дугал должен найти своего брата, найти как можно скорее.На Сент-Джеймс-стрит было полно народу. Люди, пригибаясь от порывов ветра, двигались быстро, спеша укрыться от внезапной непогоды и с огромным удивлением и даже страхом глядя на небывалое явление. И лишь один человек, казалось, не обращал внимания на холод и ветер, мало того, он, казалось, испытывал удовольствие от того, что его обнаженная голова запудрена снегом.– Грегор! – выкрикнул Дугал.Когда тот приблизился, Дугал увидел, что губы у брата побелели.– Хочу попросить тебя об одолжении, – произнес Грегор. – Моя лошадь там, в конце улицы. Могли бы мы воспользоваться твоим экипажем?– Разумеется.Дугал бросил взгляд на своего выездного лакея, и тот поспешил отправиться за лошадью Грегора. Через несколько минут карета уже катила с грохотом по мостовой, а верховая лошадь Грегора рысила за ней.Грегор обратил на брата горящий негодованием взгляд и сообщил:– Венеция Оугалви похищена.– Господи помилуй! Кто посмел это сделать?– Рейвенскрофт.– Этот щенок? Да у него никогда не хватило бы храбрости на такое дело!– Можешь считать его дохлым щенком с той минуты, как я до него доберусь, – процедил Грегор сквозь зубы, а его глаза сделались похожими на две зеленые льдинки. – Он хитростью вынудил Венецию уехать из города.Венеция уехала с этим подонком по своей воле? Дугал посмотрел на брата из-под полуопущенных век. Венеция и Грегор дружили с детства, так долго, что в городе никто не распускал язык по поводу их совместных утренних верховых прогулок и откровенно приятельских, свободных от всякой чопорности отношений. Неужели отношения с Рейвенскрофтом значили для Венеции нечто большее?– Ты считаешь, что Венеция и Рейвенскрофт… – начал Дугал, но брат прервал его резким выкриком:– Нет!Дугал вытаращил глаза, когда после этого короткого слова неистовый, бешеный порыв ветра налетел на карету с такой силой, что ее со скрежетом проволокло по мостовой.– Она была подло обманута! – прорычал Грегор.Глядя на то, как ветер вталкивает снег в каждую щелку в одной из стенок кареты, Дугал проговорил как мог спокойнее и убедительнее:– Конечно, ее обманули. Венеция не согласилась бы на такой нелепый поступок, как бегство, даже если бы без памяти влюбилась в кого-либо.За этими его словами последовал еще один мощный удар ветра. Дугал поморщился:– Грегор, прошу тебя! Нас просто сдует с дороги!Грегор ухватил себя руками за коленки и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.– Если хочешь удержаться на дороге, прекрати городить глупости, – сказал он. – Венеция вовсе не сбежала. Рейвенскрофт сказал ей, что ее мать, которая находится в Стерлинге, тяжело больна. Слуга Рейвенскрофта рассказал мне о планах этого ничтожества: как они поедут в Гретна-Грин, как хозяин скажет Венеции всю правду, когда они отъедут настолько далеко от Лондона, что возвращаться будет поздно. Еще он сообщил, что у этого прощелыги огромные долги, а также что сегодня утром он должен был драться на дуэли с лордом Алстером, но не явился на место встречи.– Трус! – Дугал тряхнул головой. – Но ты, наверное, хорошо заплатил человеку Рейвенскрофта за эти сведения.– К моему немалому удовольствию, этому пройдохе не понравилось, что его держат за лодыжки, вывесив из распахнутого настежь окна.Дугал рассмеялся.– Рейвенскрофт намерен свернуть на дорогу, ведущую к северу, у перекрестка возле Пикмера и надеется, что Венеция этого не заметит.– Не заметит? На дороге, по которой уже проезжала много раз?– Рейвенскрофт – не самый умный из людей. Мир ничего не потеряет, если он умрет.– Грегор, если ты совершишь нечто опрометчивое, разразится скандал, расплачиваться за который придется Венеции. Самое лучшее – найти ее и вернуть домой целой и невредимой, а с Рейвенскрофтом разделаться позже.– Так я и сделаю, если дело не зашло слишком далеко.Дугал помрачнел.– Ты считаешь, что этот недоносок может надругаться над ней?При этих словах Грегор сжал кулаки, а сердце у него забилось так, что он почувствовал звон в ушах.– Если Рейвенскрофт хочет жить, ему не стоит прикасаться к ней даже кончиком пальца.– Не могу поверить, что он надеется выйти сухим из воды!– Веришь ты или нет, но слуга Рейвенскрофта думает, что этот идиот планирует уехать из Англии, чтобы избежать дуэли и не платить долгов.– Вместе с Венецией? Чепуха собачья!Карета остановилась. Выездной лакей поспешил распахнуть дверь. Братья вышли из экипажа и зашагали к портику лондонского дома Дугала. Как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы слуги не могли их услышать, оба остановились на дорожке и Дугал спросил:– Чем я могу помочь?– Отправляйся в Оугилви-Хаус и побудь с отцом Венеции, пока я не привезу ее домой. Он в расстроенных чувствах и не владеет собой. Стоит ему хоть кому-нибудь проболтаться о случившемся, и репутация его дочери безвозвратно погибла.– Если понадобится, я буду держать его под прицелом пистолета. – Дугал помолчал, посмотрел брату в глаза и спросил: – Ты сможешь спасти Венецию?Грегор молча смотрел на крутящийся снег, ветер трепал его одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13