Если она его хочет, ей придется сделать первый шаг самой.
Ему удалось вежливо улыбнуться.
– Тогда желаю вам доброго утра, ваша светлость.
Он уже поворачивался, когда она сказала, задыхаясь от волнения:
– Может, вы хотели бы подождать Бриджтона?
Анри посмотрел на нее. Она выглядела раскрасневшейся и смущенной, но он не понимал причину: то ли она хотела, чтобы он остался, то ли не желала ждать результата беседы между Ником и Сарой в одиночестве. И все же... он пожал плечами:
– Конечно.
Она немедленно повернулась и прошла вперед, в комнату для завтрака.
Он последовал за ней, отмечая роскошную обстановку помещения. Большой, но изящный стол из розового дерева стоял посередине, а многочисленные буфеты и шкафчики разместились вдоль стен.
Делфи махнула рукой в сторону нескольких блюд, оставшихся на столе.
– Лорд Грейлей, должно быть, только что закончил завтракать. Я позову слуг, чтобы они убрали.
– Он сами придут в свое время. – Анри боялся, что его нервная собеседница убежит, если снова откроет дверь. – Просто оставьте все как есть.
– Хорошо. – Она села на стул и с дрожащей улыбкой повернулась к нему. – Прошу вас, садитесь, милорд.
Он послушно сел на стул напротив, стараясь не спугнуть ее, и стал ждать.
– На этой неделе довольно холодно, не так ли?
– О да, весьма, – любезно согласился он.
Она сглотнула, нервно теребя пальцами складку на юбке.
– Жаль, если пойдет дождь.
– В самом деле.
Она опустила глаза на ковер.
Тишина наполнила комнату, и Анри услышал, как громко тикают часы на шкафу. После неловкого молчания он заметил возле забытых блюд «Морнинг пост». Показал на нее рукой и спросил:
– Не возражаете?
Покраснев, она покачала головой, и Анри с облегчением спрятался за газетой.
Делфи тупо смотрела на разворот «Морнинг пост». Эта страсть безнадежна, и она это знает. Он ненастоящий граф, красивый и без гроша за душой.
Но какая-то искорка в ее душе стремилась к переменам, кричала, что пора ей обрести счастье, пока еще не слишком поздно. Если она хочет что-то изменить, ей придется принять жизнь такой, какая она есть.
Делфи посмотрела на газету и прошептала:
– «Пускай любовь не покидает губ твоих».
«Морнинг пост» не шелохнулась.
Делфи закрыла глаза. Что она делает? Он просто посмеется над ней, скажет, что у нее была возможность, а она ее упустила. Она открыла глаза. А что, если не скажет? Что, если заключит ее в объятия и будет безумно, страстно любить ее? Прошло тягостное мгновение, и она произнесла чуть погромче:
– «Услышь меня, любовь. Пусть сердце не отчается мое». «Морнинг пост» слегка задрожала. И Анри пробормотал нечто непонятное.
Делфи застыла. Она открывает свою душу, а у Анри даже не хватает учтивости ответить. Она встала. Анри выглянул из-за края газеты.
– Что-то случилось?
Делфи посмотрела в его ярко-голубые глаза, замерла на миг и отчаянно затрясла головой. Он быстро и равнодушно улыбнулся ей, и снова исчез за газетой.
Она закрыла глаза. «Боже, дай мне сил». Колени Делфи слегка дрожали, волнение теплой волной бежало вверх, от кончиков ступней, вверх по лодыжкам, к бедрам. Она ахнула, сжала ладони и прижала их к груди.
– «О, рыцарь сладострастный, мне все равно, пускай соблазн мой станет смертью».
Изумленные глаза Анри появились над верхним краем газеты.
– Простите?
Интересно, подумала Делфи, как будет звучать его голос в минуту страсти? Сердце ее сильно и неровно билось, она наклонилась над столом. Она чувствовала себя сильной, живой, удивительно энергичной.
– «С твоих медовых губ течет услада».
Анри неспешно уронил «Морнинг пост» на пол.
– Делфи, что...
Она оперлась ладонями о стол и склонилась еще ближе к Анри – к ее возлюбленному, к ее жизни.
– «Река нас разделяет страсти. Утонем же вдвоем, любимый! Сольемся воедино».
Он встал, лицо его осветилось надеждой.
– Делфи, ты думаешь, что говоришь?
Как он может смотреть на нее и не понимать? Делфи смахнула остаток посуды в сторону широким жестом.
– «Приди, моя любовь! Возляжем под нежным ветром и меж мягких волн».
Не задумываясь, она легла на стол, перевернулась на бок и протянула к нему руки.
Тишина наполнила комнату, ее нарушало лишь ее прерывистое дыхание. Стол был холодным и твердым под ней, а одно плечо, по-видимому, попало в тарелку. Но Делфи не обращала на все это внимания. Она держала руки протянутыми и ждала.
Анри прокашлялся.
– Я... а, Делфи?
От его неуверенного голоса ее собственная решимость рухнула. Что она делает? «Боже, какая я дура! Он меня не хочет, а я лежу здесь...» Она позволила страсти взять верх над рассудком, и только что совершила самую большую ошибку в своей жизни. С горящим лицом Делфи оттолкнулась от стола и встала.
– О Боже, – сказала она, лицо ее так горело, что она удивлялась, как оно еще не запылало огнем.
Она не смела смотреть на Анри, не могла видеть его смущения. Все ее тело, казалось, съежилось от унижения, а в одном глазу появилась слеза, за ней быстро последовала вторая.
– Ах, моя нежная Дельфиния, – сказал Анри. – У тебя масло.
У нее – что? Она посмотрела на него.
Он показал на ее плечо.
– У тебя на платье масло.
Она взглянула на пятно от масла на белом муслине. Внезапно слезы стало невозможно удержать. Она выставила себя последней дурой, и Анри никогда не захочет снова разговаривать с ней. Она повернулась и бросилась к двери.
– Нет.
Делфи замерла на месте, схватившись за ручку двери.
– Ты меня любишь. – Он произнес это удивленным голосом, словно не мог поверить своему счастью.
У нее дыхание перехватило от надежды.
– Да, – удалось прошептать ей.
– Моя сладкая, застенчивая Делфи, – произнес его голос уже ближе к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89